Пробуждение страсти
Шрифт:
Ночь же была наполнена неистовой страстью – такого накала Николь еще не доводилось испытывать. Ее до сих пор бросало в дрожь при воспоминании о том, каким образом Сэм поздравил ее с днем рождения. В ушах у нее все еще слышался низкий голос Сэма, от которого у нее по спине пробегали мурашки.
Впрочем, она пыталась убедить себя в том, что у этих отношений нет будущего, что Сэм не захочет долгой привязанности к ней.
– Николь, можно мне вылизать миску?
Голос Сэмми вернул ее к действительности, и она взглянула на девочку.
– Ну…
Девочка с изумлением уставилась на нее.
– Но… но это ведь мое печенье! – В голосе малышки звучала обида.
– Тыковка, успокойся, – сказал Сэм. – Я мог бы уступить свои права за… за поцелуй, скажем. – С этими словами он перевел взгляд на Николь.
Но та не успела и слова вымолвить, как Сэмми обняла Сэма и чмокнула его в щеку. В результате этой ласки она обмазала его тестом, которым все еще был запачкан кончик ее носа.
С чувством исполненного долга Сэмми снова уселась на свой стул, но тут же заерзала.
– Ой-ой-ой!
– Что случилось? – встревожилась Николь.
– Мне нужно пописать. Не трогайте мою миску! – закричала Сэмми, уже выбегая из кухни.
Смеясь, Николь подошла к Сэму и стерла тесто с его щеки. Глаза Сэма потемнели от страсти. Когда же Николь сунула палец в рот и стала демонстративно долго и старательно слизывать с него сладкое тесто, тело Сэма содрогнулось.
– Прекрати, – прохрипел он.
С шаловливой улыбкой Николь вынула палец изо рта и, прислушиваясь к шагам Сэмми, наклонилась, чтобы слизать со щеки любовника остатки теста. Сэм издал низкий рык, свидетельствовавший о том, что он вот-вот потеряет контроль над собой. Николь нравилось, что этот сильный мужчина находился в ее власти. Она прижалась губами к его губам.
– Эй, вы оба, брэк! – крикнула Сара, бесшумно вошедшая в кухню.
Николь резко выпрямилась, а Сэм быстро стер последние остатки теста со щеки. Через несколько секунд в кухню вернулась Сэмми.
– Вы еще не выложили печенье на противень? – спросила она.
– Нет, мы ждали тебя. А теперь приступим к работе.
Николь принялась учить девочку правильно формовать и выкладывать печенье, однако она до сих пор ощущала покалывание во всем теле и ни на минуту не забывала о Сэме.
Выходной день пролетел быстро, и Николь, снова упаковав вещи, вернулась в Серендипити, в новый дом. Сэм высадил ее у крыльца, а сам уехал к брату, взяв с Николь обещание оставаться дома до тех пор, пока он не выяснит, где сейчас находились русские.
Распаковывая чемодан, Николь долго размышляла о ситуации, в которой оказалась. Несмотря на неприятности, она неплохо проводила время, хотя, конечно, ей хотелось большего. Она уже привыкла к тому, что Сэм был всегда рядом и занимался с ней по ночам любовью. Он охранял ее, старался уберечь от опасности и тем самым постепенно раскрывался перед ней. Николь видела, что он – надежный человек, на которого
Сэм был хорошим крестным для Сэмми, верным другом для Сары и веселым приятелем для ее мужа Марка. С Николь он был внимателен, и ей нравилось проводить время с ним и с Сэмми, слушая милую болтовню малышки. Когда Марк вернулся домой, Николь убедилась, что в семье Сары царили мир и покой. Супруги, судя по всему, любили друг друга. Николь по-доброму завидовала им. Она мечтала именно о такой семье.
Ее родители не сумели создать крепкую хорошую семью. Они даже не поздравили дочь с днем рождения! Николь чувствовала себя очень одинокой. Ее сестра-близнец находилась в психиатрической клинике, а бывшие друзья жили в Нью-Йорке своей фальшивой жизнью. При мысли об этом к горлу Николь подкатил комок, а сердце болезненно сжалось. Однако она быстро взяла себя в руки. Николь привыкла держать чувства в узде. Но чем больше она общалась с Сэмом и его друзьями, тем эмоциональнее становилась. Она и не подозревала, что могла испытывать такие острые эмоции – порой они даже брали верх над ее выдержкой.
Особенно это касалось чувств, которые вызывал у нее Сэм. Но Николь не могла допустить, чтобы чувства эти полностью овладели ею. Она решила, что как только разберется с отцом Тайлера, сразу же сосредоточится на своем бизнесе и обустройстве нового дома. Ей надо было завести в Серендипити побольше друзей, таких как Мейси, и начать свое дело. А Сэм останется ее приятелем, с которым она будет время от времени заниматься сексом, – и не более того. Николь решила, что не позволит ему разбить ей сердце.
Войдя в полицейский участок, Сэм сразу же направился к кабинету брата. Постучав, он тотчас вошел и плотно закрыл за собой дверь.
Майк, давно уже решивший для себя, что останется жить в Серендипити, удобно устроился в просторном служебном кабинете, когда-то принадлежавшем их отцу. На стенах кабинета висели фотографии родного города разных лет, а на рабочем столе стояли портреты супружеской пары – Майка и Кары. Некоторые были повернуты к двери, а другие стояли лицом к нынешнему хозяину кабинета. Бросив взгляд на фото со счастливой четой, Сэм подумал о том, что Майк сильно изменился. Но он-то, Сэм, прекрасно знал, чего это брату стоило. Он помнил, как убеждал Майка, что у него с Карой все получится. Парадоксально, но Сэм не верил, что для него самого возможно семейное счастье.
Впрочем, после выходных, проведенных с Николь, в его душе что-то сдвинулось с мертвой точки и зародилось глубокое чувство, которое Сэм затруднялся определить. Он не мог заставить себя пристальнее заглянуть в собственную душу.
– Послушай, ты позвонил и попросил меня задержаться на службе, сославшись на то, что тебе нужно срочно переговорить со мной. И вот ты здесь, стоишь посреди кабинета и молчишь, словно воды в рот набрал. Выкладывай, что тебе от меня надо! – пробасил Майк, и его голос вывел Сэма из задумчивости.