Пробуждение
Шрифт:
Фигура на шахматной доске Монтгомери! Якоб рассмеялся бы над этими словами год назад. И, вероятно, умер бы после.
Теперь он был просто рад, что не стал всего лишь пешкой.
Светловолосая девушка радостно машет им, когда они идут по потертым бетонным ступенькам, ведущим на пляж. Якоб быстро кивает, а затем торопливо поворачивает голову к морю. Оно раскинулось перед ним – гладкое и переливающееся, как зеркало. Солнце рисует яркие пятна на воде, которые проглатывают набегающие облачка на
– Знаю, о чем ты думаешь, – вздыхает Ричард.
Якоб презрительно фыркает.
– Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять. Лучше скажи, есть ли новости об Эмме или Эйдане.
– Я все еще не нашел Эйдана. Неважно, насколько старательно я ищу. Он словно слепое пятно в моей мантике. Не понимаю…
– Ты уверен в том, что он жив?
– Да. Ричард потирает макушку. Его волосы стали длиннее и гуще. С бородой и пронзительными темными глазами он больше похож на южноамериканского партизана, чем на ирландца.
– Почему? Как действует твоя мантика в отношении умерших? – он давно хотел спросить это, просто поговорить об Эйдане. Но по взгляду Ричарда ясно, что вопрос застал его врасплох.
– Когда Рина умерла, я потерял свои способности, но после Нового года пытался все вернуть. – Он глубоко вздохнул и сжал губы.
У Якоба запершило в горле, когда он увидел напряжение на его лице.
– Поверь, с мертвыми чувствуется по-другому. Как будто я смотрю в пропасть, не находя дна. Только чернота. Больше ничего.
А тебе не терпелось полюбопытничать, да, Якоб?!
– А моя дочь?
– С Эммой все в порядке. Она много читает. И теперь будет тренироваться с Фарраном еще чаще.
– Что? Сейчас же каникулы! – Якоб спотыкается о камень и трясет головой.
– Успокойся. Занятия отвлекают ее от горя и одиночества в Sensus Corvi. Почти все ученики интерната уехали к своим семьям. Я последний, кто стал бы хвалить Фаррана, но всякий раз, когда я вижу их, он очень бережен с Эммой.
– Бережен? Он всего лишь манипулирует ею! – шипит Якоб. – Скоро Эмма будет видеть в нем отца! – Он пинает камни, лежавшие на песке.
– У него есть цель.
Якоб удивлен и смотрит на Ричарда с подозрением.
– Выкладывай. Ты всегда был честен со мной. Так что не начинай меня жалеть. – Ричард остается серьезным и с таким интересом разглядывает море, словно «Титаник» только что поднялся из воды, по спине Якоба пробегает холодная дрожь.
– Филлис позвонила мне вчера. Она узнала, что Фарран просил адвоката ускорить процесс получения свидетельства о твоей смерти, чтобы он мог стать абсолютным опекуном Эммы вместо временного.
Жгучая боль пронзает голову Якоба, словно пламя, и горсть камней поднимается в воздух возле ног, устремляясь в воду.
– Небеса, возьми себя в руки! – Ричард хватает его за руку и встряхивает. – Можешь порадоваться, что только Дэвид и девушка увидели твой трюк. Как бы ты объяснил подобное нормальному человеку?
– Раньше не мог сказать? – отвечает Якоб, стиснув зубы. В голове все еще пульсирует боль, как будто череп готов лопнуть в любой момент.
– Так мне снова повезло?
– Точно. Я не позволю этому случиться, Ричард. Никогда. Либо ты поторопишься со своим планом, либо я вернусь обратно к Фаррану. И плевать, к чему это приведет.
– Он затуманит твой разум, и придется начинать все сначала, потому что Фарран может прочесть любое намерение в наших головах. Год еще не прошел. Он не сможет объявить тебя мертвым. У нас еще есть несколько месяцев! – Он показывает на расстояние между указательным и большим пальцами, сколько именно времени у них осталось. – Пожалуйста, не теряй терпения.
Громкий вздох за спиной заставляет мужчин отпрянуть друг от друга и развернуться. Молодая пара стоит за ними, и, очевидно, они слышали последнюю часть разговора. Лиц смотрит на Якоба широко раскрытыми глазами.
– Это ужасно! Как только представлю себе, как ее передают под опеку того типа… Ты не можешь вмешаться в происходящее?
– Нет, – Якоб слышит странный голос рядом. Когда он поднимает глаза, то сталкивается со стеклянным взглядом Монтгомери.
Глаза слепого. Любой незнакомец принял бы его за такового, даже если в этот момент он видит больше, чем остальные.
Умиротворенная тишина опускается на группу, прерываемая лишь журчанием воды, которая находит на пляж мягкими волнами. Чайка садится на кусок коряги рядом и смотрит в их сторону с поднятой головой. Монтгомери внезапно моргает, и его глаза снова становятся обычными.
Якоб задерживает дыхание.
– Ты можешь что-нибудь придумать, Лиц? – Сокол тихо смеется и обращает внимание на молодую пару, как будто они – долгожданный арьергард, приходящий на помощь войскам в решающий момент битвы. – Вы не хотите сходить в кино в Корке сегодня вечером?
Эмма
Тень
Прошло уже девять дней.
Девять дней, в течение которых мне не приходят сообщения с угрозами и не нужно бояться ненависти окружающих. Я сижу за столом с Фай в компании Брэндона в полдень, улыбаюсь Яну и получаю от него подмигивание в ответ.
Затем наступает вечер, когда я осознаю, что враждебные действия других воронов являлись моей наименьшей проблемой.
Это началось с чертова дождя.
Нежный стук в окно.
Позволь мне войти.
Я смотрю поверх книги по истории. Прозрачные водяные жемчужины образуют блестящую мозаику текущих по стеклу слез. И тогда я чувствую это. Я вдыхаю безошибочно угадываемый запах его кожи, настолько соблазнительно близко, что волосы на затылке встают дыбом. Мое сердце стучит где-то в горле, и я жду, слушая звук его шагов, прерываемых только усиливающимся дождем.