Пробужденное пророчество
Шрифт:
— Его самого. Он ведь давно любит… то есть любил… — на глазах девушки появились слезы.
— Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? — Киммерион, в общем-то, догадывался об отношениях сестры и Илленмиля. Догадывался он и о том, что могло так расстроить девушку. Что же, капитан Лесной стражи — не самая безопасная должность в это смутное время…
Лианэй внезапно выпустила повод. Рухнула на землю, и отчаянно, безнадежно зарыдала. Эльф в два прыжка оказался возле сестры.
— Выпей, — он едва ли не насильно влил
Эльфа успокоилась, и смогла объяснить, что произошло, лишь через час.
— Илленмиль любил меня, а я любила Илленмиля. Мы были вместе. Это наша тайна. До вчерашнего вечера о ней не знал никто, — голос ее был безжизненным, тусклым. Лианэй смотрела прямо перед собой, но Ким сомневался, что она сейчас что-либо видит. — Вчера вечером мы встретились в лесу за белой рощей. Мы часто там встречались. Потом пошли к Илленмилю домой. Знаешь, у него чудный домик на берегу озера Крионэ… Выпили вина, ну… Сам понимаешь, не маленький. Мы ведь давно вместе, и это было не в первый раз.
Только взошла луна, мы лежали на берегу Крионэ, и все было чудесно. Иллен обнимал меня, я чувствовала себя бесконечно счастливой. Мы ни о чем не разговаривали — просто молча лежали и смотрели на звезды. Знаешь, в августе над Крионэ такие красивые звезды… Вдруг Иллен дернулся, и мне на лоб брызнуло что-то теплое. Я схватилась за лицо и поняла, что это кровь. Понимаешь, Ким, его кровь! Я подняла голову и увидела, что в горле Иллена торчит стрела. А в тридцати шагах от нас стоит отец, — тут Лианэй вновь не выдержала и разрыдалась. — У него было такое лицо… Я настолько испугалась, что даже пошевелиться не могла. Отец натянул тетиву и положил новую стрелу. Я думала, он меня убьет, но… Он подошел, ударил меня, и я потеряла сознание.
Только сейчас Киммерион заметил ссадину на виске сестры.
— Когда я очнулась, то сперва решила, что это был дурной сон. Тут вошел отец, я догадалась, что пока была без сознания, он перенес меня домой. Отец сказал, что, несмотря на то, что я маленькая тварь, я все же остаюсь его дочерью, а потому он позаботится о моей судьбе. Он запер меня в комнате, оседлал коня и ускакал. Вернувшись только под утро, отец тут же зашел в мою комнату и сказал, что князь Нортахел согласен взять меня в жены — дальнейшие слова Лианэй потонули в рыданиях.
Киммерион только вздохнул, обнимая сестру. Он не пытался ее успокоить — понимал, что бедной девушке надо выплакать свое горе. Эльф гладил сестру по волосам и напряженно думал.
В принципе, князь Нортахел был не такой уж плохой партией, но репутация у него была весьма зловещей. Свою первую жену он убил за то, что она завела себе любовника и родила от него ребенка. Если бы только любовник был эльфом… Но он был человеком. Естественно, князь не мог стерпеть появления такого бастарда от собственной жены, и…
Куда делся маленький полуэльф, так никто и не узнал. Судя по всему, он разделил печальную участь своей матери.
— Лиа, прости, конечно, но… Тебе не кажется, что в твоем положении брак с Нортахелом будет наилучшим выходом? — осторожно поинтересовался Киммерион, когда сестра успокоилась.
— Наилучшим выходом для меня будет смерть! — категорично заявила эльфа.
— Сестренка, я понимаю, что тебе сейчас очень больно, но ведь Илленмиля уже не вернуть, князь же будет тебе хорошим мужем.
— И ты, Ким… — прошептала Лианэй, поднимаясь на ноги.
— Нет! — Киммерион вскочил, ловя ее за руку. — Подожди, мы не договорили… Объясни, почему ты не хочешь выйти замуж за Нортахела?
— Лучше я покончу с собой, — тихо, но твердо заявила эльфа. В ее глазах загорелась мрачная решимость.
Киммерион вздрогнул. Последняя фраза Лианэй означала, что далеко не все она рассказала брату. Если жизнелюбивая Лиа готова на самое страшное с точки зрения эльфийского народа преступление — самоубийство, то дело не только в гибели возлюбленного и навязываемом отцом браке.
— Ну, с чего ты взяла, что с Нортахелом тебе будет плохо? — начал Ким, лихорадочно соображая, как разговорить сестру. — По-моему, в твоем положении это наилучший…
— В моем положении выйти замуж за князя Нортахела будет равносильно самоубийству! — вскрикнула эльфа.
Внезапная догадка пронзила Киммериона. Он с изумлением и страхом взглянул на сестру.
— Ребенок Илленмиля у меня под сердцем, — тихо, устало, но в то же время как-то торжественно проговорила Лианэй. — Уже третий месяц на исходе.
Киммерион долго молчал. Очень долго. Хоть решение он принял почти мгновенно, но подсознательно пытался найти другой выход. Искал — и не находил.
— Время позднее, сестра, иди спать.
Когда старший брат говорил таким тоном, даже своенравная Лианэй не решалась с ним спорить. Измученная эльфа уснула почти мгновенно.
Киммерион же оседлал коня и умчался в ночь. Времени в обрез, а сделать нужно многое.
Лианэй проснулась на рассвете. Над ней склонился Ким.
— Вставай, сестренка, уже утро. Надо торопиться. Завтрак на столе, я вернусь через полчаса.
Спустя тридцать минут эльф вошел в комнату сестры, одетый в дорожный костюм. За спиной — длинный меч, на поясе колчан с боевыми стрелами.
— Ты готова? Тогда в путь.
Через четверть часа Киммерион и Лианэй выехали со двора маленького лесного домика. Ехали молча.
Лиа рискнула нарушить молчание лишь вечером, на привале у костра.
— Ким, объясни мне, наконец, что происходит? — слегка дрожащим голосом осведомилась она.
— Мы бежим, — со спокойной усмешкой пояснил Киммерион. — Сама понимаешь, отец от своего не отступится, а князь, как известно, бастардов не жалует. Здесь тебе не жить. Да ты ведь и сама хотела сбежать, небось, попрощаться заехала?