Пробужденные фурии
Шрифт:
– Я не…
Обнаженные мышцы в шее Орра вздыбились.
– Ты мне кто, бухгалтер? – он привстал на кресле и впился глазами в лицо оператора. – Просто проводи, понял? И раз уж отвлекся, отсыпь мне военных эндорфинов. Оставлю на потом.
Мы еще были рядом, когда оператор имплантатора сдался, затем Сильви подтолкнула меня локтем.
– Мы наверху, – сказала она.
– Ага, – великан разулыбался. – Десять минут.
Наверху были спартанские комнаты, свернувшиеся кольцом вокруг
– Чувствуй себя как дома. Туалет там, сзади, если надо привести себя в порядок.
Я понял намек, смыл кровищу с рук и лица в крошечной раковине с зеркальцем и вернулся в главную комнату. Она была у кухонной стойки, копалась в шкафчиках.
– Вы правда с «Фудзиварой Гавелом»?
– Нет, – она нашла бутылку и вскрыла, другой рукой взяла в щепоть два стакана. – Мы какая-то левая команда, которую ноги кормят. И это мягко сказано. Просто у Орра знакомая инфокрыса подкопалась к кодам доступа ФГ. Выпьешь?
– А что это?
Она посмотрела на бутылку.
– Фиг знает. Виски.
Я протянул руку за стаканом.
– Такой подкоп и сам по себе немало стоит.
Она покачала головой:
– Дополнительные льготы деКома. Мы прошиты для преступности круче долбаных чрезвычайных посланников. У нас техники для электронного взлома до жопы, – она протянула мне стакан и налила нам обоим. Легкий звон горлышка бутылки о стенку бокала каждый раз разносился в тишине комнаты. – Последние тридцать шесть часов Орр гулял в городе, трахался и химичился на одни только кредиты и обещания энка. И так каждый раз перед вылетом. Видимо, считает это видом искусства. Будем.
– Будем, – виски оказался очень крепким. – Ух-х. Долго с ним в команде?
Она странно на меня посмотрела.
– Достаточно. А что?
– Прости, привычка. Раньше мне платили за сбор местной информации, – я снова поднял стакан. – Значит, за удачное возвращение.
– Такой тост – к беде, – она не подняла стакан. – Тебя правда давно не было, да.
– Прилично.
– Не против рассказать?
– Только если сперва присядем.
Мебель оказалась дешевой, даже без автоподстроя. Я аккуратно опустился на кресло. Рана на боку, кажется, затягивалась, насколько позволяла синт-плоть.
– Итак, – она села напротив и смахнула волосы с лица. Пара толстых прядок напряглась и слегка затрещала. – Сколько ты отсутствовал?
– Лет тридцать, плюс-минус.
– Еще до Бородатых, а?
Внезапная горечь.
– До самого жесткого, да. Но насмотрелся на подобное в других местах. Шария. Латимер. Местами Адорасьон.
– О. Сколько названий.
Я пожал плечами.
– Жизнь помотала.
За спиной Сильви со скрипом сложилась дверь и в комнату вошла, зевая, субтильная женщина, с дерзким видом, одетая в наполовину расстегнутый легкий облегающий костюм из полисплава черного цвета. Заметив меня, она склонила голову набок и облокотилась на спинку кресла Сильви, изучая меня с беспардонным любопытством. На ее ежике были выбриты иероглифы кандзи.
– Гости?
– Рада слышать, что ты наконец поставила обновления видоискателя.
– Пошла ты, – она лениво щелкнула Сильви по волосам жирно накрашенными ногтями, улыбнувшись, когда пряди с потрескиванием избежали прикосновения. – Кто это? Для отпускных романов поздновато, нет?
– Это Микки. Микки, познакомься с Ядвигой, – субтильная женщина поморщилась при полном имени, изобразила губами только первый слог «Яд». – И Яд. Мы не трахаемся. Он просто пережидает у нас.
Ядвига кивнула и отвернулась, тут же потеряв всякий интерес. На затылке иероглифы кандзи сложились в «Только, блин, не промахнись».
– «Дрожь» еще осталась?
– Кажется, вы с Лазом закинули все вчера ночью.
– Все?
– Господи, Яд. Меня-то не приглашали. Поищи в коробке на окне.
Ядвига пружинистой походкой танцовщицы подошла к окну и опрокинула упомянутую коробку. В ладонь выпала крошечная ампула. Она подняла ее на свет и поболтала, бледно-красная жидкость на дне заколыхалась.
– Ну, – сказала она задумчиво, – на пару раз хватит. Обычно я предлагаю угоститься, но…
– …но собираешься все зажилить себе, – предсказала Сильви. – Старое доброе гостеприимство Ньюпеста. Каждый раз смешно.
– Кто бы говорил, сучка, – ответила Ядвига без обиды в голосе. – Сколько раз, не считая миссий, ты соглашалась подключить нас к своему причесону?
– Это разные ве…
– Нет, это лучше. Знаешь, для Отреченки ты слишком жмотишься со своими мощностями. Киёка говорит…
– Киёка ни фига не…
– Девочки, девочки, – я поднял руки, разорвав трос перепалки, притягивавший Ядвигу с другого конца комнаты обратно к Сильви по паре легких шагов за реплику. – Все в порядке. Я сам не в настроении для рекреационных веществ.
Лицо Яд осветилось.
– Вот видишь, – сказала она Сильви.
– Хотя если Орр смилостивится и поделится эндорфинами, когда поднимется, буду благодарен.
Сильви кивнула, не отворачиваясь от напарницы. Очевидно, она все еще была раздражена – то ли из-за нарушения хозяйского этикета, то ли из-за упоминания ее религиозной истории. Я не понял, почему именно.
– Орр при эндорфинах? – громко переспросила Ядвига.
– Да, – сказала Сильви. – Он внизу. Его кромсают.
Яд хмыкнула.
– Жертва моды, блин. Ничему не научился, – она скользнула рукой в расстегнутый костюм и извлекла глазной шприц. Пальцы, наученные до автоматизма привычкой, прикрутили механизм на горлышко ампулы; затем она закинула голову и с той же рефлекторной ловкостью раздвинула веки глаза и направила пипетку. Натянутая стойка тут же размякла, по телу с головы до пят пробежал характерный трепет наркотика.