Прочь из сумасшедшего дома
Шрифт:
Взглянув еще раз на горизонт, он решительно отвернулся. Морское чудовище не собиралось сегодня высовываться на поверхность. Ангелу очень хотелось увидеть своими глазами то, с чем они боролись, он подошел и в последний раз с надеждой взглянул вниз. Исчезающая луна все еще отбрасывала свет на ночную воду. Пусто. Он пошел назад по дорожке, ботинки иногда раскалывали кусочки льда, попадавшиеся в песчаной почве. Легкий ночной бриз доносил сильный запах соли; Ангел расслабился и подумал о дневном отдыхе в темных комнатах особняка.
Потом он услышал почти нереальное
Ангел остановился и огляделся. Рычащий звук доносился, как будто достигая поверхности. Звук доносился слева, и он решил идти в ту сторону. Потом оказалось, что направление изменилось и звук, отдаваясь эхом, уже раздавался из-под обломков, которые когда-то были разрушенным маяком. Ангел перестал прислушиваться, у него не было на времени. К тому же он помнил, что многие погибали, совершив такую ошибку. Он продолжал с еще большей осторожностью спускаться по тропинке, каждый мускул его тела был напряжен, готов к сражению.
Поглядев в сторону, он присел и нагнулся вперед, песке отпечатались длинные, высокие гребни, похожие на следы от шин вездеходов, но гладкие, без рисунка. Во вмятинах что-то искрилось; Ангел встал на одно колено, выкопал блестящий предмет и рассмотрел его. Вроде осколка стекла.
Он пожалел, что у него совсем не остается времени восхода солнца. И хотя очень хотелось пойти по следам, Ангел не сделал этого. С сожалением он повернул прочь, оставив позади на Тропе Мертвецов зловещее рычание и странные следы.
Лечащий врач Джайлса решительно протестовал против ухода пациента из больницы. Он попробовал поговорить с упрямым англичанином, но в конце концов сдался.
– Вы сумасшедший, если думаете выписываться, еще не оправившись после лихорадки, но здесь не Бельвью. Даже сумасшедших не держат насильно, – сказал доктор.
Джайлс не почувствовал юмора в словах доктора и довольно неуклюже поблагодарил его за заботу. Потом обратился к Мэтту Палламэри, которого ценил немногим больше, чем просто искреннего молодого человека, желавшего стать Хранителем:
– Сначала в гостиницу, а затем в аэропорт, понятно? Палламэри подогнал свою машину – вездесущий «Камри» – и, подойдя к пассажирской дверце, широко распахнул ее, в то время как санитар, подкативший Джайлса, услужливо закреплял тормоз инвалидного кресла и фиксировал скамеечки для ног. После стольких дней в больнице воздух Манхэттена казался освежающим, даже приятным; Джайлс решил сказать об этом Палламэри, когда они усядутся в машину. Он осторожно скользнул на пассажирское место впереди и позволил санитару пристегнуть ремень безопасности. Но он забыл обо всем, когда заметил маленькую пластмассовую коробочку под магнитолой. Па этой коробочке был фирменный ярлычок, выдаваемый при каждой покупке в одном из книжных магазинов, который регулярно посещал Джайлс.
Пока Палламэри обходил машину, чтобы занять, место водителя, Джайлс отцепил ярлычок. На обратной стороне было написано: «Комната 1622». Номер комнаты Джайлса. Прежде чем Палламэри открыл дверь, Джайлс положил ярлычок назад. Палламэри сел, пристегнул
– Ну, наконец, все закончилось.
– Да, – сказал Джайлс. – Послушайте, я буду вам очень признателен, если вы отвезете меня прямо в аэропорт, затем вернетесь в гостиницу, соберете мои вещи и перешлете мне. Я хочу как можно скорее вернуться к Истребительнице.
– Мм, – Палламэри занервничал, – но, гм, те вещи – ваши личные вещи, сэр, в вашей комнате, я имею в виду. Разве вам хочется, чтобы посторонний в них копался?
– Посторонний уже делал это, – сказал Джайлс, изображая удивление, – разве они не говорили вам? Из моей комнаты было украдено весьма редкое издание. Книга называлась «Конвергенция: массовые сверхъестественные явления».
Палламэри свернул с обочины, и автомобиль выехал на оживленную нью-йоркскую улицу. Вокруг них слышались звуки автомобильных сигналов, а велосипедисты с удивительным проворством избегали столкновения с бамперами машин.
– Но я думал, что ничего не украли, – медленно проговорил Палламэри.
– О да, большинство вещей не тронули, – уверил его Джайлс. – Разве Микаэла не говорила?
– Ах, теперь припоминаю, – признался Палламэри, – она действительно что-то говорила о той книге.
У Джайлса кровь застыла в жилах. Этот человек не был из Совета Хранителей. Джайлс не знал, кем он был, но абсолютно точно знал, кем не был.
– Смотрите, – сказал он, указывая на «Пончики Данкина». – Я мечтаю о чашке приличного кофе. А как вы? Должно быть, сыты по горло больничной кухней так же, как и я?
– Да, – неопределенно сказал Палламэри, все же соглашаясь. – Да. Это была ужасная еда.
– Давайте тогда заглянем сюда, – предложил Джайлс. – Сливки и сахар?
– Да, – Палламэри выглядел заинтересованным. – Было бы здорово. – Он нахмурился. – Если вы чувствуете себя нормально.
– Я чувствую себя прекрасно. Честно, – объявил Джайлс. – Только кушать очень хочется.
Палламэри повернул, припарковался во втором ряду, как было принято в Манхэттене.
Джайлс вышел из автомобиля и неторопливой походкой направился к кафе. Он улыбнулся и помахал Палламэри, с беспокойством наблюдавшему за ним, что заставило Джайлса призадуматься. Может, за ними была погоня? Он вошел и спросил у молоденькой продавщицы:
– Прошу прощения, здесь есть запасной выход? Она уставилась на Джайлса, как будто ожидая объяснений, но ничего больше так и не услышав, ответила:
– Ну есть, тот, для поставок.
– Превосходно. Я хотел бы им воспользоваться, – он любезно улыбнулся. Он давно уже заметил, что в Америке его акцент открывает двери, запертые для других. – Пожалуйста.
– Гм, хорошо. Это там, сзади, – она указала налево.
Джайлс повернулся, помахал рукой Палламэри и указал в том направлении, куда пошел. Тот должен был подумать, что он пошел в туалет. Но Джайлс не знал, видел ли его Палламэри или откинулся на спинку сиденья. Солнце блестело на ветровом стекле «Камри». Джайлс медленно пошел к запасному выходу.