Прочитавшему – смерть
Шрифт:
– Вы совершенно правы, миссис Абрамс. Вы знаете…
– Вы упомянули родственников и друзей. Отец Рейчел придет домой без двадцати семь. Сестра ее, Дебора, здесь, сидит над домашним заданием, ей всего шестнадцать… мала для вас, верно? Другой сестры, Нэнси, сегодня не будет, она у подруги, но вернется завтра, в половине пятого. Теперь – друзья… Один молодой человек, Уильям Баттерфилд, хочет жениться на Рейчел, но он… – Она замолчала, и в ее глазах блеснул огонек. – Прошу извинить, но это уже слишком личное. Быть может, дать вам его адрес?
– Будьте любезны.
Она продиктовала номер дома на Семьдесят шестой улице.
– …Еще она дружит с Хульдой Гринберг, которая живет под нами, на втором этаже, квартира 2С. Потом – Синтия Фри… Но это не настоящее ее имя. Вы, конечно, знаете Синтию.
– Нет, боюсь, не имею чести.
– Она выступает на сцене.
– Ах да, конечно же. Синтия Фри.
– Да. Она училась с Рейчел в средней школе, но потом ее бросила. Не стану говорить о ней дурного. Моя Рейчел такая верная, лучшего друга и не придумаешь. Вот я уже старею, и кто со мной останется? Мой муж, конечно, и Дебора с Нэнси, и друзья, но главное, я знаю: до самого моего конца подле меня будет Рейчел. Об этом вы должны написать. Я вам еще расскажу о ней, мистер Гудвин, только вы войдите и сядьте… Ой, телефон звонит… Простите, я сейчас.
Она повернулась и устремилась в комнату. Я не шелохнулся. Через несколько секунд до меня донесся ее голос:
– Алло… Да, миссис Абрамс у телефона… Да… Да, Рейчел – моя дочь… Что вы сказали?..
Я не сомневался, что делать дальше. Вопрос был только в том, оставить дверь распахнутой или прикрыть ее. Последнее казалось более разумным. Я тихонечко, стараясь не стучать, притворил дверь и спустился по лестнице.
Выйдя на улицу, я посмотрел на свои часы – 17:24. Я подошел к перекрестку, оглянулся, заметил в конце квартала аптеку, поспешил к ней, отыскал телефонную кабинку и набрал номер. Трубку снял Фриц и соединил меня с оранжереей.
Когда Вулф подошел, я сказал ему:
– Мне удалось поговорить с матерью Рейчел. Она сказала, что ее дочь никогда не рассказывает дома о своей работе. Мы беседовали в настоящем времени, поскольку она еще пребывала в неведении о случившемся. Ей хочется увидеть имя Рейчел в газетах, и она его увидит благодаря этому мерзавцу, с которым я разминулся на три минуты. Я ничего ей не сказал, так как только бы потерял на этом время. Завтра, когда она осознает, что выяснение подробностей о работе ее дочери может помочь найти убийцу, она, возможно, что-нибудь припомнит, хотя вряд ли. Имена нескольких друзей я узнал, но живут они в разных местах. Попросите ребят позвонить мне по этому номеру. – Я продиктовал номер телефона.
– Мистер Кремер настаивает на встрече с тобой. Я рассказал ему все, и он послал за книжечкой, но желает видеть тебя лично. Судя по голосу, он разозлился. Пожалуй, тебе стоит заехать к нему. Все же мы действуем сообща.
– Угу. И давно? Ладно-ладно, поеду. Не усердствуйте.
Я подождал в кабинке, чтобы никто не занял ее. По мере поступления звонков я перепоручил Уильяма Баттерфилда Солу, Хульду Гринберг – Фреду и Синтию Фри – Орри, добавив, что желательно разузнать имена других друзей и знакомых мисс Абрамс и пусть занимаются ими сами. Покончив с наставлениями, я прогулялся пешком до метро.
В убойном отделе на Западной Двадцатой улице я испытал на собственной шкуре, насколько разозлился Кремер. Я давно уже сбился со счету, пытаясь определить, сколько раз меня вызывали туда за последние годы. Когда у нас с Вулфом есть что-то или Кремер думает, что есть, и хотел бы наложить на это лапу, меня тут же проводят в его кабинет. Если дело пустяковое, мной занимается сержант Пэрли Стеббинс или кто-нибудь из их шайки. Если же требуется задать нахлобучку, меня бросают на растерзание лейтенанту Роуклиффу. Когда мне придется выбирать между раем и адом, я не стану ломать голову, а просто спрошу: «А где Роуклифф?» Одно время мы с ним были квиты – он надоел мне ничуть не меньше, чем я ему, – пока в один прекрасный день меня не осенило: надо начать заикаться! Дело в том, что, когда Роуклифф горячится и выходит из себя, он начинает заикаться. Вот я и решил сперва раздразнить его, а потом разок заикнуться и посмотреть, что получится. Результат превзошел все ожидания. Роуклифф ужасно взбесился, стал мычать и запинаться на каждом слове, после чего я с полным основанием подал жалобу, что он меня передразнивает. С тех пор козыри заимел я, и Роуклифф это знает.
Мы с Роуклиффом мозолили друг другу глаза уже битый час – чистейший фарс, ведь Вулф выложил им все без утайки, и добавить мне было нечего. Роуклифф упорствовал, что я преступил закон, обыскав стол и прикарманив записную книжку (сущая правда), и настаивал, что я наверняка нашел еще что-то и утаиваю это от полиции. Так мы сидели и толкли воду в ступе, пока наконец мне не дали подписать свои отпечатанные показания. Я подписал, Роуклифф прочитал и стал приставать с новыми вопросами. Я долго терпел, но потом мне наскучило.
– Послушайте, – сказал я, – вы же сами знаете, что несете полную галиматью. Чего вы добиваетесь? Пытаетесь с-с-с-с-сломить мой дух?
Роуклифф стиснул зубы, но он должен был как-то ответить.
– Я бы с удовольствием с-с-с-сломал тебе шею, – заявил он. – Убирайся отсюда к чертовой матери!
Я убрался, но не туда. Я твердо намеревался перекинуться парой слов с Кремером. Спустившись в вестибюль, я повернул налево, дошел до конца коридора и толкнул дверь, не постучав. Кремера не было, лишь Пэрли Стеббинс пыхтел над столом, заваленным бумагами.
– Заблудился? – поинтересовался он.
– Нет. Пришел сдаваться. Я только что з-з-з-зажарил и слопал Роуклиффа. Вдобавок мне кажется, кто-то здесь забыл меня поблагодарить. Если бы не я, ребята с участка почти наверняка посчитали бы это самоубийством или несчастным случаем, и никто не просмотрел бы записную книжку и не обнаружил бы этих записей.
– Верно, ты нашел книжку, – кивнул Пэрли.
– Я о том и толкую.
– И отнес ее домой Вулфу.
– А затем без промедления предоставил вам.
– Да, ты прав. Спасибо большое. Устраивает?
– Да. Только ответь на один вопрос, чтобы не дожидаться утренних газет. Как названо в заголовках падение Рейчел Абрамс из окна?
– Убийство.
– Нагадали на кофейной гуще?
– Нет. Нашли следы пальцев на шее. Врач полагает, что ее душили. Стало ли это причиной смерти, покажет вскрытие.
– И я не поспел на каких-то три минуты…
– Ну да? – притворно изумился Пэрли.
Я изрыгнул сочное словцо, потом добавил: