Продается дом с кошмарами
Шрифт:
– И что жена? Может, это она червонцы прикарманила?
– В том то и дело, что нет. Она даже ничего про них не знала. А когда узнала, раза три приезжала лично дубасить любовницу на её квартире. Обе наняли по детективу, чтоб найти золото. Выяснилось, что монеты лежали у Салтанаева в сейфе, в офисе. А сейф оказался пустым!
– Да, дела, - согласился Карманов. – Не Шнурков ли сейф этот почистил? Как соратник по бизнесу?
– Точно! Допрашивали его в уголовке – молчал, как статуя свободы. На выходе из отдела подкараулила его жена Салтанаева
– Вот дурак! Зачем признался?
– Затем, что под пытками. Бабы-то были с маникюром! Говорит, взял червонцы, чтоб выполнить последнюю волю любимого друга. Иначе, мол, жена его всё захапает, а любовница беременная, ей надо на жизнь.
– Врёт!
– Врёт, конечно, себе хотел заграбастать. Тут уж дым повалил коромыслом! Стали бабы меж собой скандалить, и выяснилось, что любовница про беременность Салтанаеву наврала, а забеременела как раз жена. Но уже после похорон забеременела, от какого-то массажиста. Теперь и ей червонцы на жизнь требуются. Сам чёрт их не разберёт!
– А червонцы-то где, я не понял? – спросил Данила.
– Думаю, здесь где-то. Пока бабы патлы друг дружке драли, сюда, в Лог, приезжали нетские опера в штатском. Под большим секретом! Шнурков показал им место, где зарыл червонцы.
– И где же это место?
– За домом под помидорами. Только не нашли там ничего. Земля была явно перекопана, но кроме червяков, ни хрена в ней не было.
– Шнурков перепрятал монеты? – догадался Данила Карманов.
– В том-то и дело, что нет. Как увидел, что ни хрена под помидорами нету, сразу в обморок повалился. Вроде этого нашего фрукта!
И следователь Прухин кивнул на кровать, где лежал Костя. Тот не спал и в обмороке не был. Всё это время он корчился под одеялом в неудобной позе и мучительно дышал в вату. Холодный пот ужаса струился по его телу. От этого пододеяльник лип к лицу, к груди и даже к коленкам.
Да, история с червонцами оказалась куда хуже, чем Костя ожидал! Трупы на даче он больше не мог считать фантасмагорией, сном, почти нереальной страшилкой. Кто-то жуткий – охотник за золотом и убийца – кружит совсем рядом. Зачем-то он впутывает Костю в свои чёрные дела, издевается, то воруя спички, то подбрасывая мёртвые тела. Кто это? Чего он хочет? Куда от этого деваться?
– А дальше что было? – безмятежно спросил сыщик Карманов.
Прухин ответил голосом доброго сказочника:
– Сам знаешь: Шнурков под подпиской, залечивает на воздухе микроинфаркт, а у нас трупы пошли один за другим. Думаю, шурин Шнуркова Артур Зайцев явно был в это дело замешан. Может, он монеты и выкопал. Но куда дел? И причём тут бабка Смыковых? Кстати, помнишь женские следы вокруг окна Артура?
– Ещё бы! В огороде у Смыковых нашли такие же, и это не следы убитой старухи. Та носила обувь сорок первого - сорок второго размера.
– Да, теперь
Костю затошнило. Под одеялом от духоты и ужаса у него давно кружилась голова. Скверный лекарственный сон, похожий на наркоз, снова начал его сковывать и обездвиживать. С этим сном он боролся, как мог. Глаза он держал открытыми, к беседе прислушивался, но голоса милиционеров всё удалялись, блекли, пока не стали напоминать зуденье двух мух.
Наконец лязгнула задвижка замка. Тишина стала полной. Вялой рукой Костя сдвинул с лица одеяло, вдохнул прохлады и провалился в сон.
Спал он, как ему показалось, не более трёх минут. Не спал даже, только дремал. Тишину он пил, как жаждущий воду, однако радость была недолгой: кто-то вставил в замок ключ.
Костя сел на кровати. У него сами собой слипались глаза, зато сердце билось, как сумасшедшее. Вот он, конец всему! Сейчас в дом войдёт Дюймовочка с топором.
Костя вспомнил слова Бабая: скрыться от убийц можно только в КПЗ. И почему его туда не законопатили?
Между тем ключ в замке издал тихий скрежет. Последовал недвусмысленный щелчок, скрипнула дверь. Кто-то тихо ступал в сенях, сдерживая дыхание.
Костя прикрылся одеялом до подбородка. Его волосы вздуло щекочущим холодком, и он пожалел, что не успел спрятаться под кроватью.
На ближайшую стену легла негустая тень. Тишина стала абсолютной - такой, что Костя услышал не только биение своего сердца, но и шум собственной крови в сосудах, похожий на шум исправного водопровода. «Вот сейчас я умру», - подумал он без отчаяния. В такой серый день и умирают тихо!
– А вот и я, - раздался единственный в мире голос.
Инесса показалась в дверях, улыбаясь. Никогда ещё Костя не видел её такой прекрасной. Сегодня не было в ней ничего призрачного, вертлявого, ускользающего. Её долго можно было рассматривать, пока она приближалась – статная, крепкая, в коротеньком тёмном платье с большим вырезом. В вырез, в самую глубину, убегала с шеи витая цепочка.
До того медленно шла Инесса, что Костя даже лёг, дожидаясь. Ему казалось, что она вот-вот проплывёт над ним, как тёмное облако. Но она села на край кровати, наклонилась к нему.
– Ты ведь ждал меня? – спросила она тихо.
– Ждал. Откуда ты?
– Если б ты только знал, что мне пришлось преодолеть, чтоб быть сейчас с тобой.
– Я знаю! Тебя утопили в озере, - сказал Костя и тут же понял, какую ерунду сморозил.
Инесса засмеялась:
– Меня нельзя утопить! Ты красивый, но глупый. Мы будем любить друг друга?
Она наклонилась ещё ниже, так что её большая грудь, стянутая под платьем тугим лифчиком и оттого неестественно твёрдая, упёрлась в Костино плечо. Зато её лицо стало расплывчатым. Подвеска на цепочке выскользнула из выреза и упала Косте на лицо. Он поймал её губами: