Продана
Шрифт:
— Спасибо, — сказала я, взяв подушку из его рук и поместив ее за голову.
Он рассмеялся и покачал головой.
— Давай помогу. — Он протянул руку вниз на сиденье. Спинка начала медленно откидываться. Когда она, наконец, перестала двигаться, я легла и поняла, что засну мгновенно. Эштон накрыл меня одеялом, а затем поцеловал в макушку.
— Спи.
Я слишком устала, чтобы спорить или пытаться получить ответы от него, и мои глаза закрылись.
* * *
Меня разбудил
— Неужели мы почти на месте?
Он опустил книгу на колени, вернув очки обратно на глаза.
— Мы скоро должны быть в ангаре, просто ждали разрешения на приземление.
Эштон встал и потянулся, каждая из его мышц проступила под футболкой.
— Ты можешь прекратить глазеть. Если хочешь прикоснуться…
Он взглянул на меня краем глаза с ухмылкой на губах.
Я отвела взгляд, но затем вернула обратно. Почему я не должна прикасаться к нему? В конце концов, в этом самолете мы делали вещи похлеще. Скоро мы окажемся там, куда он меня пригласил — кто знает, когда мне в следующий раз удастся сделать это.
Встав, я подошла и прижала руки к его ребрам, и его глаза мгновенно потемнели. Его реакция заставила меня ощутить себя храброй и, не дав ему шанса сделать что-либо, приподнялась на носочки и прижалась губами к его губам. Опустив руку на мой копчик, он прижал меня ближе к себе. Когда откинулся на спинку кресла, то смотрел на меня с минутку и признался:
— Ты заставляешь меня чувствовать, то, что, я думал, никогда не почувствую.
Не будучи уверенной, что на это ответить, я закрывала и открывала рот несколько раз, ожидая, что найду что сказать. Но меня прервали, распахнув дверь.
— Ребята, можете выходить из самолета, когда будете готовы. Машина… — Джон, казалось, заметил, что происходит между нами, и затих.
— Спасибо, Джон. Я напишу тебе, когда мы будем готовы вернуться обратно, — бросил через плечо Эштон. Выдохнув, я поблагодарила приносящие удачу звезды. Спасенные чудом.
— Эштон.
Он шагнул в сторону отсека, где ранее оставил сумку. О, Боже, я все испортила? Мой желудок скрутило. Ему понадобилось время, чтоб организовать это, а я стояла, словно набрав в рот воды.
В нерешительности последовала за ним. Ситуации такого рода всегда заставляли меня нервничать, с Эштоном я не знала, где остановиться. Доминик бы просто пришел в бешенство, и с этим я смогла бы справиться. Я не привыкла размышлять.
Эштон стоял у двери, просто глядя на трап. На мгновение я подумала, что он может изменить свое мнение и позвать Джона, чтобы тот отвез нас обратно. Затем он повернулся и протянул мне руку, держа таинственную сумку в другой. Я чувствовала, как напряжение покидало мое тело, все мои переживания мгновенно угасали.
Моя рука скользнула в его ладонь, сплетая наши пальцы вместе, и я почувствовала на коже тепло, отогнавшее холод. Мы шли, держась
— Здесь тебе, возможно, понадобится это. — Он залез рукой в сумку и вытащил свитер с капюшоном.
— Спасибо. — Я натянула свитер и забралась в джип.
После того, как Эштон занял место водителя, я посмотрела на него. Он был таким красивым мужчиной. Мне нужно было заставить себя поверить, что я не сплю.
— Всё ещё не хочешь рассказать мне, куда мы направляемся?
— Увидишь через минуту. — Он завел машину и поехал к воротам.
Когда мы проехали через них, я подумала, мои глаза выпадут из орбит. Я не могла неправильно понять знак. Потянувшись вперед, он приподнял мой подбородок.
— Закрой рот, пока в него не залетела муха.
— Гранд-Каньон? Ты привёз меня к Гранд-Каньону?
Это было то место, где я всегда хотела побывать, но ни разу в жизни не подумала, что смогу это сделать.
— У меня такое ощущение, что ты никогда не была здесь, и я подумал, что увиденный здесь восход солнца будет для тебя впечатляющим зрелищем для первого раза.
Слезы подступили так быстро, что у меня не было ни малейшего шанса остановить их, и они заскользили по моим щекам, размывая картинку перед глазами и мешая мне глубоко вдохнуть. Эштон посмотрел на меня.
— Не плачь, Елена.
— Я ничего не могу с этим поделать. Я никогда не была так счастлива.
Небо было все еще темным и сложно было что-то увидеть. Мое сердце ускорялось в груди с каждой милей. Я знала, что мы подъезжаем ближе.
Эштон остановил джип и выпрыгнул, захватив сумку. Выйдя из машины, я удивилась тому, как снизилась температура.
— Ничего себе, как холодно.
— Это пока солнце не взойдет. — Он приподнял сумку в руке. — Я захватил вещи, чтобы согреться. Пойдем, не хочу, чтобы ты пропустила хотя бы секунду.
Он включил фонарик, свет которого оказался необычайно ярким в темноте, и пошел вперед. Безусловно, я работала в ночное время, но не знаю, было ли это из-за смены местности или из-за чего-то еще, но всего казалось… больше. Воздух холоднее, ночь темнее. Я догнала Эштона, просунув руку под его локоть, и когда мы шли по тропинке, мне казалось таким правильным — чувствовать его рядом с собой.
Больше.
Мы оказались там не единственными, вокруг нас слышались голоса. Когда мы, наконец, остановились, я была рада, что Эштон дал мне кроссовки. Он достал одеяло из сумки. Заняв место в центре, похлопал рукой перед собой.
— Садись со мной. В это время года здесь лучшее место, чтобы увидеть рассвет.
Дрожа от холода, я села между его ног, прижавшись к его груди, и он укутал нас еще одним одеялом, крепко прижав меня к себе. Это казалось таким правильным — сидеть с ним здесь вот так, как сейчас. Было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме окружающей меня красоты. Мы просто сидели и наблюдали за тем, как небо меняется от светло-голубого до оранжевого, и в конце становится розовым.