Продавцы грёз. Том 1
Шрифт:
– Не понимаю, о чём вы, – почти истерично прошептал я. Что-то в незнакомке внушало мне иррациональный страх. Надо бежать, бежать, пока не поздно. Скорее всего, потом я буду смеяться сам над собой, но пусть лучше потом мне будет смешно, чем сейчас настолько страшно.
Но я продолжал сидеть, будто примёрзнув к деревянной скамье.
Я затянулся сигаретой, которую всё ещё держал в руках, но понял, что она погасла, а пепел упал мне на штаны. Отряхнувшись, я закурил, надеясь, что моя нечаянная собеседница уйдёт.
Но
– Запах бензина, – неожиданно продолжила незнакомка, когда я уже почти пришёл в себя, выкурив уже половину сигареты. – Тебе ведь нравится запах бензина. Ты, возможно, сам этого не понимаешь, но ты ассоциируешь его с развитием человечества, с прогрессом, высокими технологиями и благополучием.
Я долгое время молчал, сидя с тупо открытым ртом.
– Да кто ты такая?! – издал я, наконец, вопль.
Мне казалось, будто я сижу абсолютно голый перед этой странной девушкой… нет, перед всем миром. Чувство было таким, будто меня вывернули наизнанку. Или я лежу на операционном столе с вскрытыми животом и грудной клеткой. Но изучали не мои внутренности, а моё «я», мой внутренний мир.
– Что, нахрен, происходит? – прошипел я, понизив голос. – Ты следишь за мной?
– Неважно, что сейчас происходит, – совершенно серьёзно ответила незнакомка. – Неважно, кто я такая, по крайней мере – пока. И нет, я за тобой не слежу, я вижу тебя впервые в жизни. Важно другое. Чего хочешь ты.
– Я хочу уйти, – холодно сказал я, справившись с шоком. Но, повинуясь какому-то дурацкому желанию узнать, чем всё это кончится, остался сидеть на месте.
– Не хочешь, – произнесла девушка, снова обнажая кривые жёлтые зубы в таинственной улыбке.
Я поймал себя на мысли: несмотря на её отвратительную внешность, в ней что-то есть. Тайна, которая читалась в улыбке, глазах. И что-то ещё. Другое. Чуждое. Непонятное.
– Тебе плохо? – спросила незнакомка.
– Нет, – солгал я.
– Ты хочешь изменить всё это?
– Не понимаю…
– Понимаешь, не лги мне.
– Если скажу, что – да, будто что-то изменится, – горько произнёс я. Моя нервозность прошла, накатила тоска, мучившая меня уже долгое время.
Нет, меня не бросила девушка, не отчислили из университета, у меня нет проблем с родителями или друзьями. Я просто устал. Почувствовал себя лишним, ненужным. Чёрт, я даже не понимал причины нахлынувшей на меня апатии. Просто стал другим. Сначала это доставляло мне странное, садистское удовлетворение. «Я повзрослел», – гордо говорил я сам себе, а сам ночами кусал подушку, стараясь справиться с глухой тоской, пожирающей меня. Я продолжал жить и улыбаться, скрывая за улыбкой зубовный скрежет. Нет, я не думал о суициде, никогда не думал, всегда хотел жить, и с этим «взрослением» ничего не поменялось. Но – жить не так, как живу сейчас.
– Изменится, – пообещала мне незнакомка, отвлекая от мыслей. – Стоит только захотеть, и для тебя изменится абсолютно всё.
– И что же произойдёт? – насмешливо спросил я.
– Хочешь узнать?
Прежде чем ответить, я долго изучал лицо своей собеседницы, озарённое – по-другому и не скажешь – всё той же таинственной улыбкой.
– Хочу… – прошелестел в ночи мой тихий шёпот. Мне показалось, что это слово полетело от меня к этой некрасивой девушке, вспыхнуло ярко-красной краской и отпечаталось в ночной темноте, как надпись красными чернилами на белоснежной бумаге.
Что-то кольнуло мой большой палец правой руки. Вздрогнув, я поднял руку и увидел в свете фонаря, под которым стояла скамья, крупную каплю крови.
– Контракт заключён, – деловито произнесла незнакомка, поднимаясь со скамьи. – Ты молодец, Алексей.
– Кто ты? – прошептал я, глядя в спину странной девушке.
– Продавец грёз, разве не ясно?
– И о чём я мечтаю?
– Чтобы всё изменилось, ты же сам сказал. Не волнуйся, ты поймёшь, когда это произойдёт. Прощай.
Незнакомка растворилась в ночной темноте, а я остался сидеть в свете фонарей, тупо глядя ей вслед.
Удивительно, но в моей душе забрезжила искорка надежды.
«Тогда я ещё раз покурил и пошёл домой, – вспоминал я, шагая по влажной траве. – А проснулся здесь. Уже неделю я умираю от жажды, голода и холода. Об этом я мечтал?»
Конечно же, нет. Но «продавец грёз» не солгала, действительно всё изменилось. В худшую сторону. Но скоро всё поменяется окончательно… Скоро. Надо только подождать.
Мою правую ступню пронзила боль. Я упал, инстинктивно подтягивая ногу к животу. Понимание того, что ждать осталось не так уж и долго, пришло очень быстро.
Из и без того израненной правой ступни торчала какая-то ржавая железная хреновина размером с приличный гвоздь. Что ж, рано или поздно, это должно было произойти, сетовать на неудачу нет никакого смысла. Превозмогая боль, я вырвал железяку, непроизвольно отметив, что она покрыта отвратительными зазубринами. Зашвырнув железку как можно дальше, тяжело откинул голову на пожухлую траву. Громко вздохнув, закрыл глаза, повернулся на бок и постарался расслабиться.
От кровопотери я, конечно, не умру, но в таких условиях запросто заработаю столбняк или чего похуже. Что ж, быть может, так будет ещё проще…
Интересно, умирать – это больно?
Не знаю, сколько лежал так, с закрытыми глазами, не думая ни о чём. Возможно, даже немного вздремнул. По крайней мере, мутные и скомканные видения родителей, друзей и единственной девушки, чувства к которой можно было охарактеризовать словом «любовь», могли прийти ко мне во сне.
От сна – или бреда наяву – меня отвлёк хрипловатый мужской голос. Говорил, определённо, человек, но я не понял ни слова. Решив, что это предсмертная галлюцинация, я даже не раскрыл глаз, чтобы поискать источника звуков.