Продавцы Мечтаний
Шрифт:
– Хочешь чаю?
– спросила Силия.
– Хочу, - кивнул я.
Девочка, уже куда-то подевавшая метлу, протянула мне выщербленную чашку, от которой поднимался пар. При этом она пристально смотрела мне в глаза, и я впервые заметил, что её левый глаз цвета стали, а правый весенней листвы. Я протянул левую руку, чтобы взять чашку, но сразу отдёрнул её, испугавшись. Мою ладонь покрывала кровь. Правая рука была испачкана кровью по локоть. Красной оказалась даже прядь волос в моей ладони.
– Хочешь вымыть руки?
– спросила Силия.
– Нет, - мотнул я головой.
– Это моя расплата.
– И ты уверен, что хочешь этого?
Я раскрыл ладонь и посмотрел на прядь волос.
Орайя.
– Да.
Силия поставила чашку с чаем и строго на меня посмотрела. Хорошая девочка, правильная. Такие становятся отличницами, а после, презрев престижную работу, идут в учителя или врачи. Я бы хотел быть похожим на неё.
Но я хорошо помнил, как дети, забившиеся в дальний угол другого белого домика, умоляют меня о пощаде. Я убил их всех. Они даже не сопротивлялись, а я как мясник резал им глотки. Те, что в яме, старались защищаться, но были слишком слабы. Впрочем, их-то я не жалел совершенно. Закончив, я просто уселся на трупы и уставился в пустоту.
Как я оказался здесь? Просто перешёл в другое Отражение? Куда более симпатичное, чем то, где я собирался остаться навсегда.
Но в моей руке лежала прядь волос. И только ради этого я хотел жить.
– Ты страдаешь, - сказала Силия.
– Возможно.
– Я попробовал улыбнуться, но мне хотелось плакать.
Чтобы успокоиться, я одёрнул рубашку, и неожиданно на пол упал нож, покрытый запёкшейся кровью. Работающие в доме дети ахнули и испуганно уставились на меня, бросив все дела. Но кроме испуга в их взгляде было и нечто другое. Я бы назвал это враждебностью, если бы эти дети не были такими добрыми.
– Он другой, - строго сказала одна из девочек.
– Ему здесь не место.
– Пусть идёт в лес, - добавил мальчик.
– Там...
– Нет!
– твёрдо прервала его Силия.
– Антон добрый. Просто он запутался.
– Она перевела взгляд на меня.
– Давай выйдем, чтобы не пугать их.
Мы вышли на крыльцо и сели на ступени.
– Это не первое Отражение, которое ты видишь, - сказала Силия.
У меня перед глазами стояла залитая кровью комната, яма с трупами и воронки, полные костей.
– Третье. Но, пожалуй...
– я не договорил.
– А что вообще такое - Отражение?
– Ты уже догадался, но, если хочешь, я скажу тебе. Отражение мира. Нашего мира. Такого, каким мы, Продавцы мечтаний, его видим, к которому будем стремиться на месте Владыки.
– Значит, ты стремишься к этому? К уютному домику, где живут добрые и хорошие люди, а убийцы вроде меня бегают по лесам, убивают и жрут друг друга?
– Пока - да.
– Но это же...
Неправильно? А что правильно? Запуганные и одинокие люди на огромном кладбище? Пустой, залитый кровью, дом, в который заселятся те, кто выжил после резни? Если вообще кто-то выжил.
– Что - это же?
– спросила Силия. Строгий взгляд её разноцветных глаз вновь обратился ко мне.
– Это лучшее, что я видел, - признал я.
– Хоть это и неправильно. Это - зло. Но меньшее из тех, что я видел раньше. Возможно, я бы даже согласился погибнуть ради такого Отражения, но...
Но к моей ладони прилипла прядь волос. И я никогда её не выброшу.
Силия поднялась с крылечка и отряхнула подол.
– Если не будет Аларии, то смысл в тебе, как в Представителе пропадёт.
– Она на миг замолчала.
– А эта прядь?..
– Очень важного мне человека, - сказал я.
– Понятно... У тебя ещё есть время подумать, Антон. Я впущу тебя в домик.
– Я подумаю.
Глава пятая
– Одежда или смерть!
– рявкнул я, выскакивая из кустов и тыча в прохожего пистолетом.
Но вместо поднятых кверху лапок я услышал поток брани и чуть не получил в брюхо порцию свинца, пущенную из обоих стволов двустволки. Несмотря на то, что патроны были заряжены дробью, меня не зацепило. А вот кустам слева пришлось несладко. Выругавшись, я выстрелил в землю и снова ткнул пистолетом в свою жертву.
– А за такое можно и жизни лишиться, - зловеще сказал я.
Впрочем, теперь у прохожего желание рыпаться пропало совершенно: перезарядить ружьё, находясь под моим прицелом, он, конечно же, не успел бы. Повинуясь моему жесту, он бросил на дорогу разряженную двустволку, рюкзак и начал стаскивать ботинки. Смотрел он при этом зверем.
– Вернёшься через пятнадцать минут, - сказал я, когда моя жертва осталась в одних трусах.
– Заберёшь всё, что я оставлю. И, кстати, можешь обуться.
Несмотря на такую щедрость, мужик ещё раз меня обматерил. Я заткнул его ещё одним выстрелом, пущенным в землю. Бедняга бросился бежать навстречу закату, сверкая голыми ляжками и матерясь на чём свет стоит. Картина была презабавная.
Когда его спина исчезла в наступающей полутьме, я быстро переоделся, свалив свою одежду в кучу. Ну, не садист же я отправлять мужика в город в одном нижнем белье. Быстро перерыв рюкзак, я вытряхнул то, что мне не было нужно (в том числе и шкуры с отличной отделкой, хотя, могу ручаться, стоили они прилично) и закинул его за спину. Подумав, разрядил револьвер и бросил его поверх одежды. Наверняка он покроет ущерб, который я нанёс прохожему. Завершив все дела, я свернул с дороги.
Найти наше с Силией укрытие оказалось не так просто. Если бы не красный фонарь, мерцающий в моей голове, я бы бродил ещё очень долго. Впрочем, мы того и добивались. Наконец, разорвав рукав своей новой куртки о ветвь, я выбрался на небольшую лесную полянку.
– Чего так долго?
– недовольно спросила меня Силия.
– Меня вообще-то чуть не убили, - пробурчал я в ответ. Такое безразличие немного раздражало.
– Я слышала выстрелы, но ты остался жив, я видела.
– А если бы меня смертельно ранили?