Продавцы Мечтаний
Шрифт:
– С востока, - продолжал играть в кэпа кучер.
– Там эпидемия. Болезнь какая-то.
– Да он издевается.
– Поголовно народ мрёт. Говорят, что это из-за людоедства. Мол, съели заражённого трупа, и понеслась. А в тех краях молодых жрут, не разбираясь, от чего они умерли. Да и старичьё тоже, но всё же поменьше - болеет старичьё больше и мясо жёстче. Но сейчас, говорят, приходится терпеть, чтобы самому не заболеть. Вот видите, господин, даже собак пожрали.
– А коров с лошадьми оставили, - хмыкнул я.
Кучер презрительно фыркнул в ответ, будто он знал какую-то прописную истину, а я нет. Что, конечно же, говорило о моём невысоком уровне интеллекта. Я взбесился ещё больше.
– На лошадях пахать надо, - сказал наконец извозчик.
– А без молока и телячьего приплоду как жить? Если их сожрать, то всё, хана совсем.
– Ясно...
– медленно проговорил я. Злость немного спала, я понял, что действительно сморозил глупость.
– Они не нападут?
– Вряд ли, - на сей раз отвечал менее разговорчивый охранник.
– Побоятся последствий. Да и понимают, что с их дерьмом против автоматов особо не попрёшь.
– И всё-таки не подъезжайте ближе. Я скажу, когда можно будет ехать.
Неожиданно в гуще людей послышались крики, началась какая-то свара. Через полминуты три здоровых мужика вытащили тощую полуголую девчонку из толпы и с какой-то обыденной жестокостью забили её дубинами, словно корову на бойне. Убедившись, что она мертва, мужики забросили её тело на телегу с трупами.
Перед тем как погибнуть, та тянула к ним трясущиеся руки, умоляя отпустить. Знакомо трясущиеся руки. Уж не эта ли болезнь убила Хаза и подкосила Нома? В таком случае у меня для него плохие новости.
А беженцы всё тянулись со своей черепашьей скоростью, не обращая внимания на произошедшее. Я подумал о том, что мой рабовладельческий караван, вероятно, двигался с той же скоростью ползущего ребёнка. Но как тяжело держать даже такой темп, когда ты устал и голоден. Я нервно подумал о том, что если беженцы решат ещё и остановиться здесь на привал, то лучше будет сматываться отсюда как можно скорее.
Но этого, к счастью, не произошло. Протянулись мимо последние телеги, загруженные орущей домашней птицей, прошло последнее стадо коров, за которыми тянулись козы и овцы, проволокли ноги охранники, замыкающие мрачную процессию. Мне показалось, что они переговариваются и смотрят на нас. Но напасть так и не решились.
– Трогай, - сказал я, когда арьергард беженцев оказался в нескольких сотнях шагов от основной дороги.
А сам забрался в карету. Ощущения были гадостными.
Усевшись, я обнаружил, что Силия тоже выходила из кареты. У неё было подавленное выражение лица. У меня, наверное, тоже.
– Несчастные люди, - прошептала девушка.
– Я обязательно помогу им, когда окажусь на троне.
Я горько усмехнулся.
– Нет. Они и есть те, кто останется за стенами твоего кукольного домика.
Глава седьмая
Последним населённым пунктом нашего путешествия был тот самый городок, в котором я когда-то был с командой Капитана. Мне казалось, что это было не просто очень давно или в другой жизни. Это... это была другая эпоха. Где все ещё оставались живыми, а мои руки не пятнала кровь. В ту эпоху я верил в лучшее. Сейчас же...
С другой стороны, для местных жителей практически ничего не изменилось. Прошёл всего лишь один год, вряд ли его можно назвать хорошим в нынешних условиях, но и ничего слишком плохого не произошло: не разразилась последняя для человечества война, из космоса не свалился метеорит. Люди продолжали жить. Эпоха сменилась лишь у единиц, но для общей массы это ничего не значило. У кого-то убили друзей, кто-то потерял семью. Кого-то съели. Друзья или соседи. А может, и собственные дети.
Впрочем, последнее случалось всё реже - мясные прилавки с человечиной опустели, а говядина и свинина взлетели в цене до небес. Вшивая крыса стоила на рынке чуть дешевле, чем живая курица раньше. А дело в том, что эпидемия, бушующая на юго-западной оконечности материка, по слухам была вызвана каннибализмом. Не знаю, правда ли это, но то, что людей - пусть и временно - перестали забивать на мясо, меня радовало. Быть может, после этого что-то сдвинется в голове этих людей... Или, если слухи правдивы, эпидемия - акт возмездия, высшая справедливость. Будто сама природа взбунтовалась против людей. И они это заслужили.
Опустела бойня. Тощими голыми скелетами пронзали небо виселицы - теперь даже от преступников избавлялись другим способом. С южной окраины города поднимался столб дыма. Жгли одежду из человеческой кожи, кресла, картины. Жгли консервы, разрубая банки пополам, чтобы не прикасаться к опасному мясу. Жгли трупы. И не только местных жителей. Беженцы, потоком устремившиеся из охваченных эпидемией районов, искали убежища в городах. Но их встречали ограды из колючей проволоки и рой пуль. Не было смысла умолять. Не было возможности подкупить жандармов. Возможно, именно благодаря этому в этом городе эпидемия ещё не вспыхнула, хотя по дороге мы уже миновали два опустевших поселения, где остались только бродячие собаки и кошки.
Судя по всему, именно сюда и двигались те беженцы, которых мы встретили по дороге. Не для того, чтобы задержаться, а чтобы сжечь трупы.
Я устало наблюдал из окна гостиницы за тем, как местные "шерифы" избивают двух детей, решивших пробраться в город. Судя по виду, дети были деревенскими, и один из них очень нехорошо кашлял. Кашель, вроде бы, не преследовал Хаза, но жандарм мог и не знать признаки начинающейся болезни. Злости я не чувствовал. Каждый хочет выжить. Сейчас не время для жалости, если оно вообще такое время когда-то было в этом мире. Быть может, мальчишка всего лишь гриппует. Если же нет...
Надеюсь, его труп тоже сожгут.
Когда один из представителей власти достал револьвер, я отвернулся от окна. Два сухих хлопка, разнёсшихся по округе заставили меня вздрогнуть. Вот и ещё для кого-то завершилась целая эпоха.
Силия сидела за столом, тупо глядя в тарелку с тушёной свининой. Она сидела так уже с четверть часа, и даже выстрелы не заставили её изменить позы. Пахло блюдо аппетитно, но Продавец мечтаний даже не притронулась к нему. После того нашего разговора Силия вообще мало ела. Глава десятого клана ушла в себя. И я ей не мешал, надеясь, что в это время в её Отражении что-то меняется, назревает новый, лучший план.