Продавцы невозможного
Шрифт:
– Отличная вечеринка, Кирилл…
– Спасибо.
– Ты знаешь, как сильно я люблю шумные праздники, а потому могу оценить… Я рассказывала о карнавале, который устроил в мою честь один поклонник? Конечно, это было довольно давно, но тем не менее получилось совсем неплохо…
Ни шум, ни смех, ни музыка Мамаше Даше не мешали. Она крепко вцепилась в локоть Грязнова и трещала с такой скоростью, что вклиниться между вагончиками слов не было никакой возможности. Задавая вопросы, Мамаша не интересовалась ответами, а чувствуя,
– Кирилл, как ты относишься к Русу? Нет, я знаю, что ты его ценишь, но тебя не смущает его дружба с Матильдой? Я так беспокоюсь за девочку – в ее возрасте легко совершаются самые разные глупости.
– Матильда…
– Конечно, Матильда весьма осмотрительна, но ведь она практически живет у Руса, тебе не кажется, что им рано так поступать?
– …следует…
– Или пусть играют свадьбу. Кирилл, как ты думаешь, Рус достаточно приличная партия для такой девочки, как Матильда?
– …своему сердцу.
– Я сама была молодой и знаю, где сейчас находится ее сердце. Нет, я не жалуюсь, я с удовольствием согласилась приглядывать за племянницей, но это очень тяжело. Думаю, если бы ее мать, пусть земля ей будет пухом, была бы жива, она беспокоилась бы меньше, чем я. Это такая ответственность! Кирилл…
Грязнов наклонился и очень внимательно посмотрел Мамаше Даше в глаза:
– Разве ты не видишь?
Женщина вздрогнула, замолчала, после чего честно, а главное, совершенно другим – серьезным и немного грустным тоном ответила:
– Я не вижу никого из них, ни Матильду, ни Патрицию. Хотя почти каждый день пытаюсь заглянуть в их будущее.
– В таком случае нам остается надеяться на лучшее. – Грязнов улыбнулся и подвел Мамашу к столику: – Ребята, я вижу, вам скучно…
Филя и Олово кисло заулыбались.
– Твой отец? – осведомился Стен, разглядывая Кирилла.
– Ага.
Правая рука парня покоится на талии Пэт, в левой зажат бокал. Стен прилип к девушке пару танцев назад – плотный, приятно пахнущий, очень уверенный в себе и умеющий раскочегарить веселье до наивысшей отметки. Отличный клубный спутник.
– Круто выглядит.
– Я знаю.
Первый взгляд на Кирилла вызывал в памяти образ деревенского увальня из анекдотов и сказок: высокий рост, широкие плечи, светлые, очень коротко остриженные волосы, круглое лицо с большим носом и губами, большие серые глаза… сонные? И тут находилось первое и самое главное отличие от персонажа анекдотов – не сонные глаза, а спокойные, внимательные. Умные. И люди, попавшие под ненавязчивое обаяние взгляда, уже совсем иначе воспринимали яркие мелочи, которых хватало в образе Грязнова: пятнадцатисантиметровую косичку на затылке, в которую была вплетена черная веревочка, золотую серьгу в левом ухе, и черные руны, что украшали тыльные стороны ладоней. Мелочи переставали казаться незначительными, наполнялись мистическим смыслом, окутывая Кирилла ореолом тайны.
– А правду говорят, что он знает всех московских верхолазов?
«Просто
– Правда, – кивнула Пэт. – Отец знает всех.
– Здорово!
У Стена вспыхнули глаза. Девушке стало скучно.
Еще один искатель выгодной партии. Липнут, как мухи на мед, испытывая настоящее возбуждение только при мыслях о связях Кирилла. Обвинять их глупо – мир слишком жесток, каждый ищет возможность зацепиться за хорошее место, но… Но где же душа? Прячется в папашином богатстве?
«А есть ли в этом мире ключ?»
– Какие планы на вечер?
– Пока я здесь.
– А потом? – с нажимом спросил Стен.
– Потом я отсюда уеду, – пожала плечами девушка.
– Ого! Вся семья в сборе, – удивленно произнес Рус, заметив за дальним столиком Мамашу Дашу.
Тетушка Матильды нарядилась по обыкновению ярко: цветастое платье, кричащая бижутерия – связки здоровенных браслетов на руках, массивные серьги и непременная шляпка. Сегодня голову Мамаши Даши украшало нечто «современное», типа продвинутое, но странное – конструкция походила на творение абстракциониста, которому приснился сплющенный противогаз.
– Чему ты удивляешься? – Матильда отставила пустой бокал, а проходящий мимо официант немедленно предложил другой – полный шампанского. – Тетя – близкая подруга Кирилла, хорошо знает Пэт, и в том, что ее пригласили…
– Я думал, здесь вечеринка для молодежи.
– Здесь просто вечеринка, на которую собрались те, кому дорога Пэт.
– Гм… пожалуй.
Мамаша Даша привычно шумела – не ругалась, разумеется, а громко говорила, сопровождая речь обильным количеством жестов и не позволяя себя перебивать. Соседи по столику «благодарно» внимали: Филя тоскливо, Олово – с традиционной невозмутимостью.
– Давно хотел спросить… – Рус взялся за сигареты. – Почему Таратута всегда такой… – Молодой человек пошевелил пальцами, пытаясь выбрать подходящее, но не очень обидное определение. – Такой неряшливый?
– Старый костюм?
– Старый костюм, старая машина, старый портфель… – Рус не был франтом, большую часть жизни проводил в промасленной спецовке, однако, снимая ее, старался выглядеть опрятно. – Насколько я понимаю, Кирилл не самый прижимистый в мире хозяин.
– Кирилл платит отлично, – подтвердила Матильда. – Деньги у Фили есть.
– Тогда в чем дело?
– Филе так удобно.
– Э-э… – Рус недоуменно посмотрел на девушку: – Ему удобно?
– Филя – неряха, – с улыбкой объяснила Матильда. – Его не переделать.
– Но ведь он ведет для Кирилла серьезные дела!
– Ага.
– И?
– Что «и»?
– Ну… – В представлении Руса люди, которые проявляли интерес только к сделкам от полумиллиона и выше, выглядели иначе. Совсем не похоже на шустрого, без конца вворачивающего латинские изречения Таратуту. Даже уголовники, которых довелось повидать парню, старались нарядиться «богато», продемонстрировать свой вес наиболее доступным способом. – Не зря ведь говорят, что по одежке встречают.