Продавец басен

Олейник Тата

— Ладно, — сказал я, — возьми, Гус, сам этот свиток и используй его. Потом отдашь.

— Доверчивый ты парень, — сказал, Гус, когда мы вернулись на причал и вызвали баркас. — Со мной тебе повезло, Гус не вор и слово свое держит, но с другими ты так не делай. Я пожал плечами.

— Если всем не верить — жить противно. Только помолившись Нейдону и садясь на баркас, я заметил, что у того уже есть имя. «Вонючка».

— Так баркас же не новый, в свитке написано, что он «видавший виды». Как старый хозяин назвал, так и будет теперь.

Ну, и ладно, бывают и похуже названия. Гус принял меня в команду

баркаса — юнгой, конечно, кем еще, грести можно было вдвоем, так что мы помчались к глубоким водам быстрее, чем накануне. И ловили до позднего вечера — русалок больше не попадалось — уж не знаю, радоваться этому или огорчаться, зато я выловил серебряный кувшчинчик джинна и вечером порадовал Зилку, сгрузив ему рыбы на восемьсот с лишним золотых, да еще на сотню потом отнес на рынок в лавку. Не так уж и плохо.

Возвращаясь домой, завернул на пустырь в начале Мышастой улицы — первый дом отгораживался от пустыря железной решеткой с копьями — навершиями, а здесь, наверное, был свободный участок под застройку, но чем-то потенциальным покупателям он не нравился, оттого и зарастал колючими сорняками вперемежку с мусором. Самое место, чтобы джиннов вызывать.

Взрыв оказался такой силы, что я улетел за решетку, и, видимо, от шока, даже не почувствовал особой боли, глядя на окровавленные обрубки вместо обеих ног.

«Вы получили 1 серебро»

«Жадный джинн!»- успел подумать я перед смертью.

Воскрешение прошло ужасно — я обрел плоть и рухнул. Ног у меня не было по колено.

— Травма, да? — сочувственно сказал какой-то игрок, весело выбегавший с освещенного фонариками городского кладбища Мантиса. — Надолго?

— Шесть дней, двадцать три часа, пятьдесят восемь минут, — ответил я, взглянув на дебафф.

— Ужас! Хорошо, что в состоянии боя травму практически нельзя получить, но с бытовыми смертями они жгут, уроды!

И ускакал себе дальше на двух целых крепких ногах. А я пополз домой на четвереньках, приспособившись кое-как пользоваться обрубками.

Дома Ева не погнушалась тем, чтобы продемонстрировать хорошее знание русского красочного мата. Орала она так, словно это ей ноги оторвали, а не мне. Вот Сиводушка только грустно погладила меня по голове и подсунула испеченный Акимычем пончик. Хорошая Сиводушка. Ева — плохая!

— Я не понимаю, как можно иметь дело с людьми, которым нельзя доверить их собственные ноги! Это не группа, а коллектив безногих калек! Мы с таким отношением к делу завалим квест! Лентяи, тупицы, бездельники!

— Я не бездельник, — сказал я. — Я рыбу ловил.

— Не перетрудился на заднице сидеть и удочку держать?

— Некоторые так и трудятся, сидя! А потом создают атомную бомбу и «Войну и мир!»

— Ах, ну ты, значит, бомбу изобретал! Ну, изобрел, поздравляю, сиди теперь без ног, как дурак!

— Вообще лентяи и бездельники — это мы с Лукасем и Сивкой — сообщил от плиты Акимыч. — А ты, наверное, только тупица. Мы быстро устаем от приседаний, понимаешь, а Сиви не хочет долго прыгать на скакалке. Говорит, что ее сила не в скакалке.

— Лиса должна быть быстрой и ловкой! Вы сами головой соображайте — это я для своего удовольствия хочу пялиться на ваши потные недовольные рыла? Мы фактически собираемся войной идти на клан в две сотни человек, входящий в первую сотню кланов Трансильвии!

— «Глубоко фиолетово» на девяносто восьмом месте.

— Да хоть на сто девяносто восьмом, у нас же и клана пока нет! А ты теперь неделю не можешь ни качаться, ни зарабатывать! У нас чуть больше двух месяцев осталось, а вы занимаетесь черт знает чем!

— Я смогу! Меня гребец все равно возит, а в баркасе просто сидишь, это и без ног можно.

— А к морю ты на брюхе ползать будешь?

— А на осле если?

— А у тебя верховая езда есть? У меня вот нет, теперь мне туда тебя на телеге возить, а мне как раз делать нечего!

— Меня Гус донесет, он здоровый. Сейчас я его спрошу — напиши мне, пожалуйста, письмо для него

«Вам запрещено отправлять письма данному персонажу»

Прекрасно. Гус меня заблокировал. «Гус не вор, Гус слово свое держит!» Тьфу! Я залез поглубже под алхимический стол, где устроил себе лежбище. Завернулся плотнее в одеяло и заснул, несмотря на еще долго продолжавшийся в столовой скандал.

С утра Ева забрала всех остальных, и они направились на какой-то местный пляж тренироваться убивать каких-то гигантских крабов. С меня перед уходом взяли слово — я никоим образом не пытаюсь добраться до местной больницы, чтобы снять травму. По словам Евы, эти травмоснимания — лотерея для слабоумных; «отрастят тебе за тыщу голды фиолетовые ноги на голове, так что за месяц не избавишься — оно нам надо? И так уже накрутил… сиди дома, ничего не трогай». Так что я лежал на диване, который, наконец, был мне впору по длине, ползал к палатке во дворе за компотом и супом, читал книгу.

«Быль Ледяных Игл»

Бедные Катина и Срджа, какая жуткая история! Ледяные Иглы — небольшую крепость на полуострове, на самой границе фронтира, взял в осаду союз племен северных людоедов. Причем не то, чтобы сам по себе, а с согласия и фактически с помощью императора Трансильвии, так как Ледяные Иглы незадолго до того объявили себя свободным городом и отказались платить дань в императорскую казну. А с чего им, спрашивается, платить, когда с моря на них ходят набегами северные пираты фронтира, с суши — вылазки тех самых людоедов, а от империи — никакой помощи, если и присылают солдат — то раз в год, собирать податной обоз и конвоировать его до столицы. Три года защитники крепости отбивались как могли, мерли от голода и холода, но сумели все же отогнать синеглазых каннибалов от остатков родных стен. И вот тут и появилась имперская армия — город просто сожгли, а почти всех выживших людей — перебили. Встретить бы этого императора, да надавать ему по щам!

Впрочем, хронист, хоть и высказывал некоторое сочувствие героизму и тяжкой участи Ледяных Игл, всецело топил за то, что бунт надо давить в зародыше, и император все правильно сделал, сберег порядок на своих землях, примерно наказал мятежников, молодец, учитесь потомки!

Еще пару дней я провел примерно так же — жадно глотал литературу, а вечером выслушивал хвастливые рассказы Акимыча и Лукася о том, как они крабам панцири курочат. А потом попросил все же Еву отвезти меня утром в порт — решил забрать лодку и попытаться порыбачить немного. Ну, буду болтаться в лодке рядом с причалами — все равно больше, чем если с берега ловить натаскаю, а вечером Ева меня заберет.