Продавец швейных машинок
Шрифт:
Да, выходит за один понедельник я заработал десять фунтов! Почти две трети моего недельного жалованья у Уэйнрайта. Не считая Саманты. Эх, так бы каждый день…
Вторник меня разочаровал — ни одной продажи. Двое клиентов весь день отсутствовали, а двое остальных не захотели покупать даже "мини"!
Одна из женщин встретила меня в трауре — её кошка попала под машину. В гостиной стоял крохотный гробик, и она сняла крышку и заставила меня посмотреть на останки несчастного животного. После этого я не смог заставить себя пообедать.
Вторую домохозяйку я, похоже, вытащил из-под любовника. Во всяком случае, дверь она открыла в канареечном халатике, растрепанная и с размазанной помадой.
Она пригласила меня зайти и целую минуту терпеливо выслушивала, как я расхваливаю "мини"; правда, каждую секунду поглядывала на потолок. Смотреть на машинку она не пожелала, но выпроводила меня вполне любезно. Я, правда, получил маленькое удовлетворение от несостоявшейся сделки — когда она встала с дивана, халатик распахнулся и я в очередной раз убедился, как много у нас крашеных блондинок.
Словом, вторник оказался бесплодным, как кукурузное поле после набега саранчи. В "Райтбае" меня не укоряли — неудачи на первых порах случались со всеми. Это прибавило мне настроения, так что в среду я ринулся в бой со свежими силами, преисполненный дерзости и задора.
Надолго же мне запомнится эта среда!
Глава одиннадцатая
Среда.
В первой же поездке меня подстерегала неудача. Мало того, что я не продал "макси", так мне ещё едва удалось отбиться от разьяренного мужа разьяренной клиентки, которые требовали, что я продал им "мини"! Вернувшись к машине, я дрожал, как осиновый лист. Муж грозил пожаловаться на меня в Палату коммерции, в министерство торговли, в ООН и Бог знает куда еще. Отвратительный тип. Хорошо бы прострочить кончик его детородного органа.
Словом, звоня в дверь крупного особняка возле Стэнли-Парка, я чувствовал себя не в своей тарелке.
Дверь открыл приятный сухонький старичок. Мистер Эйнсворт. Он так мило улыбнулся, что на душе у меня потеплело. А потом, увидев его жену, совершенно очаровательную старушку, божий одуванчик, я окончательно пришел в себя.
Меня тут же усадили пить чай, расспросили о том, о сем, после чего я лихо прогарцевал к машине и принес "мини". Лица у старичков вытянулись. Неужели опять провал, подумал я.
Мистер Эйнсворт произнес:
— Не сочтите меня невежливым, мистер Тобин, но мне кажется, что моя милая жена предпочла бы что-нибудь э-ээ… более основательное. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Основательное? — переспросил я, не веря своим ушам.
— Да, — кивнул он. — И… подороже.
Ха! Я побил все рекорды, вихрем пронесясь к "хиллману" за "макси" и примчавшись обратно в дом.
— О, совсем другое дело! — воскликнул мистер Эйнсворт, тогда как миссис Эйнсворт уставилась на машинку, как зачарованная.
— Э-ээ, сколько она стоит, мистер Тобин?
Наступил самый щекотливый момент. Дело в том, что нам разрешено запрашивать за "макси" сколько душе угодно, в зависимости от обстановки. Единой розничной цены не существовало, потому что кроме "Райтбая", этой моделью не торговал никто. Если же нам удавалось продать её более, чем за пятьдесят фунтов, половина разницы выплачивалась нам как премия.
— Семьдесят фунтов, — небрежно бросил я.
Я прекрасно знал, что загнул, но всегда мог скостить цену, вспомнив про "исключительное предложение". Зато в случае удачи я получал дополнительно целую десятку премиальных, а старичок, судя по всему, не слишком стеснялся в средствах.
— Да, то, что надо, — повторил мистер Эйнсворт. — Она смотрится раз в десять лучше, чем эта малышка.
Он махнул рукой в сторону "мини", которая, казалось, совсем увяла и съежилась от его слов, потом лукаво взглянул на жену.
— Хочешь?
— О, Генри, она такая замечательная!
Старые лапочки так меня умилили, что я решил плюнуть на премиальные и сделать им подарок.
— У меня для вас ещё сюрприз! — услышал я свой голос как бы со стороны. — Сегодня у нас на неё особая, уникальная скидка — сегодня её цена не семьдесят, и даже не шестьдесят, а… — меня уже понесло, — всего сорок девять фунтов и десять шиллингов!
Они пооткрывали рты. Первым опомнился мистер Эйнсворт. Он сказал:
— Что ж, моя дорогая, тогда уж думать нечего. Хорошо, мистер Тобин, мы её берем. Чек вас устроит?
Еще бы, черт возьми!
Я выписал квитанцию и начал показывать миссис Эйнсворт, как пользоваться дополнительными приспособлениями, когда в дверь позвонили.
— Я открою, — сказал старичок.
Я услышал, как он с кем-то поздоровался в прихожей, а вскоре он вернулся в гостиную в сопровождении пожилой женщины.
— Машинка просто потрясающая, — говорил он ей. — Э-ээ, познакомьтесь, мистер Тобин. Наша дочь, миссис Рейдок.
Я учтиво поклонился, а миссис Рейдок присоединилась к компании пылких поклонников "макси".
Чувствовалось, что дочь отчаянно завидует матери.
— Да, нужно мне тоже купить новую машинку, — вздохнула она. — При одном виде моей каракатицы, у меня портится настроение. Пусти, мам, дай я попробую.
Миссис Эйнсворт подвинулась и миссис Рейдок принялась усердно строчить какой-то замысловатый узор.
— Фантастика! — воскликнула дочка.
Старички переглянулись, а мистер Эйнсворт подмигнул мне.
— А такая тебя не устроит, доченька? — спросил он.
Воцарилось такая тишина, что было бы слышно, как чихнула муха.
— О, папочка, я не смела… — ошарашенно пролепетала миссис Рейдок. Ты уже и так столько для нас сделал…
— Ну, а для чего ещё деньги? — развел руками мистер Эйнсворт. — Ведь ради этого мы и играли в лотерею.
О чем это он?
_ Да, конечно… — кивнула дочка.