Продавец швейных машинок
Шрифт:
— Мистер Тобин, вас не затруднит доставить ещё одну такую же машинку моей дочери? Она живет в доме напротив.
— Конечно, нет, сэр! — гаркнул я, с трудом подавив в себе желание броситься ему на шею. — У меня в машине как раз есть ещё одна.
Я уже выходил вместе с дочкой, когда мистер Эйнсворт, вынув из шкафа листочек бумаги, протянул его мне.
— Вот, посмотрите, — сказал он. — Вы славный молодой человек, и мы хотели бы поделиться с вами своей радостью. — Он расхохотался. — А заодно поймете, как вам удалось продать целых две машинки.
Я
На семьдесят восемь тысяч четыреста семнадцать фунтов, восемнадцать шиллингов и четыре пенса!
В пятницу днем я ехал, весело насвистывая. За неделю я продал восемь машинок, заработав, таким образом, сорок фунтов, и чувствовал себя на седьмом небе.
Я заехал пообедать в более приличную забегаловку, чем обычно, и размечтался о предстоящем уик-энде. Нужно непременно отпраздновать окончание первой рабочей — и к тому же удачной! — недели в "Райтбае". Какую представительницу прекрасного пола мне лучше осчастливить? Глорию? Саманту? Принцессу Бали?
Потом, запустив зубы в сандвич с яйцом, я задумался уже не о том, с кем… а — как? Как и на что мне лучше потратить эту баснословную сумму? Может, махнуть в круиз? На Ямайку! Нет, на Багамы!
И тут я вспомнил про чек на семьдесят восемь тысяч фунтов стерлингов. Семьдесят… восемь… тысяч… фунтов… стерлингов. Как ни произноси, быстро ли, медленно — все равно получается что-то сногсшибательное. На такую сумму можно купить… А что, кстати, можно купить на семьдесят восемь тысяч? Я вытащил карандаш, бумагу, и взялся за подсчеты.
3120000 пакетиков жевательной резинки по 6 пенсов за штуку.
78 автомобилей "воксхолл креста", да ещё на бензин останется.
312000 яиц с чипсами по 5 шиллингов.
857 лет ежедневных походов в кино по 5 шиллингов за сеанс.
428 лет и 6 месяцев того же самого, но с подружкой, за которую вы платите.
520000 презервативов по 3 пенса.
— Вы не против? — прервала поток моих мыслей официантка, забирая у меня со стола меню. — Вы здесь не один, между прочим.
Волосатые ноги и глаз косит — вот откуда дурной нрав. Q.E.D.. [2]
2
quod erat demonstrandum (лат.) что и требовалось доказать
Так что же мне делать?
Пробило два часа, а я так и не решил. Ладно, подождем, авось, само решится.
Я кинул взгляд на бумажку с последним сегодняшним заказом. Миссис Стэндиш, Нотти Эш, Брэнстон Мэншенз, квартира 12. Что ж, миссис Стэндиш, держитесь, к вам едет лучший продавец "Райтбая"!
Я оставил мохнатой официантке шестипенсовик на чай, чтобы лечилась от косоглазия, и был таков.
Денек выдался хоть куда. В воздухе впервые запахло весной. Люди уже жадно предвкушали, как проведут очередное промозглое лето. Я опустил стекло и всю дорогу до Нотти Эша напевал себе под нос.
Брэнстон Мэншенз меня поразил. Дух покоя и богатства витал над домом, как густой утренний туман. Он ощущался за добрый квартал. Да, тут уж без дураков.
Пройдя через двойные двери, я поднялся на один этаж по лестнице, застланной ковром, в ворсинках которого заблудилась бы стая черепах. Перед дверью с номером двенадцать я остановился и позвонил. Внутри мелодично залились колокольчики. Достаток жильцов ощущался даже в коридоре, словно консьерж поливал его французскими духами. Я сразу вспомнил Саманту. "Саманта, я тебя люблю", — мысленно пропел я.
Дверь распахнулась, я увидел миссис Стэндиш, и тут же позабыл про Саманту. В жизни не видел более соблазнительной и лакомой красотки! Лет двадцать пять, среднего роста, с идеальными выпуклостями и впадинами именно в тех местах, где я бы и сам их расположил. На ней были белые брючки, столь обтягивающие, что я разглядел очертания родинки на правом бедре, и голубой свитер, который, должно быть, подпрыгнул при покупке, увидев, на что его наденут. Смахнув со лба выбившуюся прядь пепельно-пепельных волос, она медленно улыбнулась, и я сразу понял, что мы станем очень добрыми друзьями.
— Привет! — сказала она, ухитрившись одним коротким словом погладить меня от головы до коленок.
— Миссис Стэндиш? — спросил я.
— Нет, — сказала она. — Я её позову.
И исчезла в квартире.
Эх…
Ура — мы опять живем! Подружка оказалась её вылитой копией; волосы только каштановые, брючки желтые, а свитер белый.
— Добрый день, — сказала она.
Чуть более формально, но для знакомства даже лучше.
— Миссис Стэндиш, — снова произнес я, готовый откусить себе правое ухо, если и эта конфетка заявит "нет, я её позову".
— Да.
Я представился, а она шагнула в сторону, впуская меня в квартиру.
Как будто я оказался в дорогом парфюмерном магазине. Запах стоял умопомрачительный, порождая сразу полный набор неприличных мыслей. А квартирка! На китайском ковре расположилась софа фунтов эдак за двести, да и остальная обстановка была под стать.
Блондинка сидела на софе, подобрав под себя ножки и собираясь закурить сигарету фута в два длиной.
— А это моя подруга, миссис Ван-Хайс, — представила миссис Стэндиш. Она живет в соседней квартире.
Еще бы, подумал я. Но на кой черт таким сумасшедшим штучкам швейные машинки?
Блондинка ещё раз улыбнулась. У меня в горле застрял комок размером с баскетбольный мяч.
— Мне пора, ангел, — пропела она. Потом грациозно, как бело-голубая пантера, соскользнула с софы и проплыла к двери, обдав меня шлейфом дорогих духов.
— До скорого, милочка, — попрощалась она, открывая дверь, и я едва удержался, чтобы не сказать "о'кей, крошка".
Белокурая соседка вышла, а миссис Стэндиш, бросив на меня странный взгляд, пригласила сесть на софу.