Продавец сладостей. Рассказы. «В следующее воскресенье». «Боги, демоны и другие»

Нарайан Разипурам Кришнасвами

Джаган вздохнул.

— Почему он не поговорит со мной по-хорошему? Двух фраз не скажет, чтоб не нагрубить…

Братец наслаждался своим превосходством.

— Не расстраивайтесь, — сказал он покровительственно. — Вы человек мудрый и не должны огорчаться из-за всего этого.

— Что он вам сказал?

— Он вызвал меня в сад, когда его друг пошел в ванную, и сообщил мне, что Грейс скоро уедет в Америку. Вы об этом слышали?

— Да-да, но я не понял почему.

Братец сказал:

— Она едет по делам. Так он мне сказал. Что-то в связи с его роман-машиной.

Подумать только, до чего смелые эти девушки! Едет за тысячи миль, чтобы уладить дела, а мы даже не понимаем, чем они там занимаются.

Джаган не стал его поправлять — он предпочел молчать о том, что знал.

— Да, конечно, об этом я слышал, но мне хотелось узнать, что там еще происходит.

— У его фирмы блестящие перспективы, — сказал братец. — Саит из «Дворца блаженства» и еще кое-кто обещали купить его акции.

Джаган искренне удивился.

— Как это он с ними договорился?

— Он времени не теряет — так и мелькает по всему городу. Куда ни пойдешь, всюду он.

— Мне необходима ваша помощь, — сказал Джаган. — Не смейтесь надо мной. Мне нужно поговорить с Грейс и кое-что выяснить.

Он объяснил братцу ситуацию, не раскрывая ему всего.

Братец понимал, что от него многое скрывают, но не обиделся.

— Я видел, что Грейс иногда бывает в доме доктора Курувиллы, — сказал он. — Там у нее есть подруга, которую она знала еще в Америке. Я могу поговорить с ней и сказать, что вы хотите ее видеть.

— А разве Мали с ней не ходит?

— Иногда она приходит одна посидеть с докторскими дочками, а Мали в это время идет куда-нибудь вместе со своими друзьями.

Следующие два дня прошли в ожидании — братец придумывал, как бы отвлечь Мали и дать Джагану возможность поговорить с Грейс. На третий он, как всегда, пришел в лавку, чтобы отведать сластей. Вытерев рот полотенцем, он сказал:

— Если вы готовы уйти сейчас из лавки, вы застанете Грейс дома. Мали ждет меня в доме судьи. Я обещал пойти с ним посмотреть участок земли на Горной улице.

— Для чего ему этот участок?

— Чтобы строить фабрику.

— Ерунда! Подумаешь тоже — финансист! Если у него есть деньги на землю, зачем он их у меня просит?

— В городе все считают его настоящим дельцом. Уж очень хорошо он говорит!

— Да, со всеми, кроме меня, — сказал Джаган с горечью.

Братец произнес:

— Это мы обсудим потом. Вы идете домой? Сейчас момент самый подходящий. Мали уезжает за город и не вернется до самого вечера. Я побуду здесь до вашего возвращения. Мали посмотрит участок с кем-нибудь другим. Желающие найдутся.

Джаган отправился домой, вымылся, вошел в молельню и встал перед богами.

— Помогите мне. Просветите меня, — молился он. — Я не знаю, как мне поступить.

Секунду он постоял, погруженный в размышления, а затем, собравшись с духом, постучал в среднюю дверь. Странно было находиться в доме в это время дня. Яркое солнце бросало солнечные блики на стены, все казалось непривычным и чужим.

«Дом словно стал другим», — подумал он.

Это утвердило его в недавнем чувстве, что он уже не тот, каким был прежде. На ум ему пришел совет бородатого:

«Поначалу не торопитесь, но, приняв решение, действуйте быстро и решительно». Это было примерно то же, чему он научился у Ганди, но с годами этот урок забылся. Он вспомнил, как двадцать с лишним лет назад он, будучи волонтером Гражданского неповиновения, бросился к дому главного налогового чиновника и влез на крышу, чтобы сорвать британский флаг и повесить вместо него индийский. Во дворе было полно полицейских в шлемах, но он действовал так стремительно, что они растерялись — и опомнились, только когда он был уже на крыше. Пока они лезли за ним следом, он вцепился, словно крокодил, в британский флаг, сорвал его и обеими руками обнял флагшток в надежде повесить на него индийский флаг. Полицейские избили его, проломили ему голову — и только тогда он выпустил наконец флагшток из рук. Опомнился он спустя пятнадцать дней в больнице, а потом, всеми забытый, долго валялся в тюрьме. «Бывают моменты, когда волонтер должен действовать не раздумывая», — учили его вожди.

Если ты был волонтером Неповиновения хоть раз — на всю жизнь останешься им. Ты можешь не бороться за правду против англичан, но тогда ты будешь бороться за правду еще с кем-нибудь, в делах личных и всяких других. Он ведь это всегда знал, но только почему-то все-таки забыл. Воодушевленный этими размышлениями, Джаган наконец решился постучать в дверь на половину Мали.

Грейс отворила дверь и воскликнула:

— Отец! Вы здесь в такое время! Вот не ожидала!

Джаган приступил прямо к делу.

— Мне нужно с тобой поговорить. Ты выйдешь или мне войти?

— Входите, пожалуйста. Идемте в холл. Там кресла удобные.

Он пошел за нею и опустился на диван. Она уселась в свое кресло, теребя цепочку на шее. На маленьком столике сбоку лежала раскрытая книга. Грейс была одета в желтое кимоно, делавшее ее похожей на японку.

«Что ни день, она разная!» — подумал он, подавив желание спросить: «А ты уверена, что сегодня ты не японка?»

Вслух же он произнес:

— Что ты читаешь?

— Ничего особенного…

И она назвала какое-то имя.

«Не отвлекайся, — приказал он себе. — Ты уже достаточно ходил вокруг да около и потерял всякий контакт с сыном. Смотри не потеряй также и сноху».

Первый вопрос его был такой:

— В последнее время я совсем не вижу тебя в моем доме. Почему?

Она покраснела. Губы ее дернулись, но она ничего не сказала.

Заметив ее смущение, он добавил:

— Можешь не отвечать на мой вопрос.

Он дал ей немножко прийти в себя, а потом спросил:

— Ты хочешь вернуться в свою страну?

И снова губы ее дернулись, она покраснела, опустила свои узкие глаза и промолчала. Закаркала ворона, севшая на плиты, которыми был вымощен открытый дворик. Хриплое ее карканье нарушило мрачную тишину.

— Опять эта ворона! — пробормотала Грейс. — Одну минутку…

Она вскочила, побежала на кухню, вынесла оттуда кусок хлеба и швырнула его на крышу. Ворона подхватила его и улетела. Спустя минуту прилетели еще вороны, уселись на крышу и тоже закаркали.