Продавец
Шрифт:
— Послушай, впусти меня… пожалуйста.
Я уже было собиралась захлопнуть дверь, но горчичный ботинок помешал. Когда весь продавец зашел ко мне, он с минуту молчал, как и я. Ну, это же не я оказалась женатиком, целующимся из чувства жалости с каким-то недомерком… а как еще можно себя ощущать рядом с его женой?! В этот момент приступ жалости к себе накрыл меня с головой, и я заплакала, хуже ведь уже не будет. Ситуация и без того противная, так что… одним позором больше, одним меньше.
В конце концов я та-а-а-к несчастна, и я в своей просторной квартире, и нет еще даже одиннадцати вечера, так что я могу плакать даже навзрыд. Громко. У любой девушки бывает такой день.
— Послушай…
— Ты врал!
— Нет… я не сказал… но я не врал…
—
— Эм… не бывает живых Пегасов, Василина.
— Как это не бывает? Ты с ума сошел! Бывает! — плакала я, а может даже топала ногами, потому что… что он может понимать в Пегасах, этот враль на шкоде. У него даже машина женатика. У него жена. Ребенок. И сомнительная работа. А по ночам он из жалости тискает таких отчаявшихся дур, как.
— Василина, хорошо, бывают Пегасы и эти… единороги… Пожалуйста, не плачь, пожалуйста, — и он говорит своё «пожалуйста» так вкрадчиво, так бархатно, так нежно, что я не замечаю, как оказываюсь на единственной поверхности в моей квартире, на которой можно сидеть, моем матрасе, реклама гласила, что он ортопедический.
Пока он не взял мое лицо в руки и глядя на меня произнес:
— Выслушаешь меня?
Мне все равно, я не хочу отпускать его руки…
— Василина, у меня есть ребенок.
— Да!.. Ты!… Что!…
— Да… у меня есть дочка, ей четыре года… но у меня нет жены… я, в некотором роде, отец-одиночка.
— В каком это роде? Егор? В каком таком роде? Мужчина не может быть отцом-одиночкой. Он не может родить ребенка для себя… или как там это делается, — и я все говорю и говорю, пока жуткая догадка не посещает меня. — Боже! — вырывается у меня, — твоя жена… она..?
— Что она?
— Она умерла?
— Да нет… Жива, здорова была, когда мы последний раз виделись.
Ну, хорошо, мы выяснили, что он не женат, что у него есть ребенок, но те длинные ноги ведь не спишешь со счетов, я не хочу задавать этот вопрос, вполне очевидно, что может женщина делать в квартире мужчины, выходя поутру в таком халате.
— Та девушка, что вышла утром, моя сестра, она сидит с Васькой, пока я работаю или учусь.
— Васькой?
— Дочку зовут Василиса, почти как тебя… Послушай, я пришел не для того, чтобы оправдать себя, а для того, чтобы ты не думала, что ты недостойна нормальных отношений, чтобы ты не думала, что поцелуи с женатым — твой удел, потому что это неправильно.
— Ну… я вроде как знаю свой удел.
— Наверное… только ты расстроилась, и я это видел. Я тебе расскажу и пойду. Моя сестра, как ты видела, она красивая, она младше меня на год, у неё был период, когда она хотела стать моделью, там она познакомилась с Аленой… а потом познакомила нас. В общем… мы были не слишком аккуратны, и появилась Василиса, потом Алена захотела продолжить карьеру, да и вообще семейная жизнь оказалось не для неё… она была слишком молодой, на самом деле, как и я… После развода мы поделили имущество поровну: мне ребенка, а ей машину, что было, в общем-то, справедливо, ведь машину она заработала… Потом ей предложили долгосрочный контракт за границей, так что она написала отказ от Василисы, доверенность на машину, а я, пожив три месяца с родителями, купил квартиру в этом доме, двухкомнатная по цене однокомнатной, — ухмыльнулся Егор, — а магазин — он мой, там дальше, в следующем доме точно такой же — сестры. Мы хотим открыть еще пару, но, на самом деле, дела обстоят так, что даже ночного продавца нам нанять сложно. Я всем говорю, что так удобней, и мне хватает время на ребенка, только нифига его не хватает. Днем она в садике, а вечером я учусь, кстати, часто пропуская лекции, ты это знаешь… ночью же я на работе. Я её почти не вижу. Так что, как видишь, я еще больший неудачник,
В это время зазвенел телефон и, пока я думала, не прыгнуть ли мне прямо сейчас на моего продавца, вдруг оказавшегося не геем и не женатиком, и даже та умопомрачительная красотка — всего лишь его сестра, я услышала:
— Василина, мне действительно надо идти, прости, — встав, уже в дверях, — знаешь, тебе совсем не обязательно нести такие тяжести пять остановок, я могу написать тебе график своей работы, приходи не в мою смену… — и аккуратно вышел за дверь.
Глава 3
Любую новость нужно переспать. Я пересыпала новость, что у ночного-продавца-не-гея-не-женатика-аппетитная-задница есть ребенок, больше двух недель. Семнадцать ночей, если быть точной. За это время мной был опробован реалистик — три раза, с прежним результатом — три. Верхняя коробка упала на мою голову — пять раз. От последнего у меня остался довольно существенный след рядом с глазом. И мне приснилась задница ночного продавца — два раза. Есть улыбка Чеширского кота, которая появляется сама по себе, у меня была персональная аппетитная задница, которая тоже появлялась сама по себе в моих снах. Она приходила не одна… Собственно, после этого и был пущен в ход реалистик.
Зайдя через пару дней в магазинчик, я не знала, чего мне ожидать, кроме серых глаз, конечно же. Их я ожидала увидеть, но вот как себя вести? Видимо, продавец что-то ждал или, наоборот, не ждал, в любом случае, чувствовала я себя крайне растерянно, по пути прокручивая наш потенциальный разговор. Конечно, я бы предпочла не говорить, а целоваться, но в итоге мы так и не поцеловались и даже разговаривали очень мало.
— Привет, — говорил он. — Как дела? — продолжал. — Что желаешь?
Я говорила, что желаю, опустив, что я желаю на самом деле, и шла домой, где на меня падали и падали коробки из икеи. Наконец, устав от бесконечных вздрагиваний и ударов по голове, было что-то загадочное в том, что куда бы я не водружала эту коробку — она падала на меня, я купила стеллаж, куда и намеривалась убрать эти коробки, тем самым освободив себе пару метров жилой площади, которая не была лишней.
В компании, где я купила стеллаж, меня заверили, что он очень легко собирается, и мне не понадобятся услуги сборщика мебели, а также он легок и удобен в транспортировке.
Нет ничего невозможного для человека с интеллектом, решила я и отказалась от сборщика. Оплатив только доставку до подъезда, стала ждать свой стеллажик. Я не на секунду не сомневалась в успехе своего предприятия, ведь я в прошлом — чемпион области по робототехнике, неужели я не справлюсь со сбором полок? — думала я. Ровно до того момента, как бравые грузчики, а отчего-то эти ребята всегда имеют вид бравый и придурковатый, причем второе явно напускное, оставили меня один на один с тремя огромными коробками, которые они все же подняли на лифте до общей лестничной площадки, оставив меня перед входом в общий коридор. Конечно, собрать мебель — задача посильная для чемпиона по робототехнике, но не тогда, когда эта мебель весит больше чемпиона. В мыслях, как же мне затащить эти коробки в квартиру, прошел час, пока я не услышала бархатное. Греховно бархатное и абсолютно неуместное, потому что я не могла бросить свой стеллаж и отправиться к своему новому жужжащему другу, который хоть на троечку, но справлялся со своей функцией, в отличие от обладателя бархатного голоса, который вовсе и не торопился сдавать мне зачет…
— Что ты делаешь? — спросил бархатный.
— Да, что ты делаешь? — услышала я откуда-то снизу. Посмотрев вниз, я увидела, что продавец был не один, а с дочкой, наивным ребенком, которому пообещали живого Пегаса и которому еще только предстоит разочароваться в Деде Морозе… Мне стало жалко девочку, себя, Деда Мороза и особенно Пегаса.
— Собираюсь растопить камин этими дровами, — ответила я, потом, посмотрев на округлившиеся глаза девочки, добавила: — у меня нет камина.
— Тогда тебе не нужны дрова, — ответила девочка, она явна была смышленой, ну… я так думаю.