Продажные журналисты. Любая правда за ваши деньги

Ульфкотте Удо

Не принято? Когда я об этом услышал, то не мог удержаться от смеха. Давайте-ка сперва приглядимся повнимательнее к одному из спонсоров типичных люкс-командировок. Спонсоров, о которых ФАЦ в прошлом, естественно, всегда писала благожелательные статьи и репортажи.

Я уже не могу точно сказать, сколько именно люкс-командировок журналистов ФАЦ было профинансировано одним из богатейших людей нашего мира, сказочно богатым султаном Кабусом из Омана⁵⁰. Этот человек – миллиардер. И квалифицированный диктатор. Так властителя Омана именует не только американская телекомпания «Си-би-эс ньюс»⁵¹. Лондонская «Гардиан» именует его «самодержцем»⁵². Ежедневная газета «Вельт» называет его «самым симпатичным диктатором» в мире. Он – один из немногих диктаторов, все еще пользующихся официальной поддержкой США⁵³. Но

диктатор есть диктатор, и диктатором остается. Может ли солидная газета позволить себе принимать приглашения от диктатора? Во всяком случае, на уровне руководства ФАЦ вновь и вновь весьма охотно принимались от этого диктатора приглашения класса «люкс» для своих сотрудников. Я все это подробно опишу. ФАЦ вновь и вновь «клевала» на бесплатные приглашения, приходившие из царства диктатора. Да и не только оттуда. Читатель же ничего об этом не знал.

Теперь у среднестатистического читателя, наверно, сложилось совершенно превратное представление. Он может подумать: что особенного в том, что какой-то человек оплачивает командировку какого-то репортера. Но думать так в случае прихода «халявного» приглашения из упомянутой нами страны, Омана, который как бы замещает в данном случае другие аналогичные страны, означало бы крайне недооценивать масштабы происходящего. Реальность такова: по приглашению султана мы, якобы в качестве «VIP-персоны» из ФАЦ, летали в Оман только первым или бизнес-классом. В аэропорту нас ожидал султанский персонал, который крайне незаметно и быстро, в обход «простых смертных», провожал гостя – простого журналиста – через зону пограничного и таможенного контроля. Не позднее этого момента я ощущал себя уже не простым журналистом, а, во всех отношениях, «VIP-персоной», причем не просто важной, а крайне важной. Следует, кстати, упомянуть, что подобное «особое» внимание оказывается журналистам – и прежде всего журналистам, представляющим «ведущие СМИ», – нередко и не только в экзотическом Султанате Оман.

Но вернемся в Оман. На выходе из аэропорта меня уже ждал предоставленный султаном в мое распоряжение на весь период пребывания в стране роскошный кондиционированный лимузин с шофером и личным переводчиком. Последний всегда одновременно был и моим «живым бумажником» и, во всяком случае, во время моих командировок никогда не позволял дорогому гостю расплачиваться где-либо самому. Любое желание гостя он предугадывал, как если бы читал его по глазам. А оплачивал все это, в конечном счете, миллиардер и диктатор султан Кабус, который в период моей работы над рукописью этой книги лечился в Германии от рака⁵⁴.

Как-то в баре роскошной оманской пятизвездочной гостиницы «Аль Бустан пэлас», в которой я, как журналист ФАЦ, проживал за счет Омана по нулевому тарифу, занимая просторные апартаменты с видом на море, мне повстречался актер Дитер Кребс (он умер в 2000 году). Мы с ним разговорились. И Кребс выразил свое изумление тем, что я, простой немецкий журналист, могу позволить себе проживание в такой дорогой и роскошной гостинице. Он пожаловался на крайнюю дороговизну международно признанных и сертифицированных ПАДИ – Профессиональной ассоциацией инструкторов по дайвингу – курсов ныряльщиков-спасателей под руководством живущего в Омане грека Джейсона Эродотту, которые как раз посещали сыновья Кребса – Мориц и Тиль. Я не сказал ему, что счета за мои посещения этих курсов ныряльщиков-спасателей записывались мне просто на номер, после чего их за меня оплачивал султан. Мало того, султан оплачивал даже мою подготовку к получению сертификата ныряльщика-спасателя, в ходе которой Джейсон Эродотту выступал в качестве моего частного дайвинг-инструктора. Султан платил за все, что, будто по мановению руки волшебника, записывалось на мой номер. За грязное белье, стиравшееся еще раз перед моим отъездом, за почтовые открытки из магазина сувениров, за дорогостоящие телефонные переговоры из гостиницы с далекой франкфуртской редакцией, за посещение самых шикарных ресторанов. Сопровождавшие меня представители государственных служб уверяли, что в их стране так принято обращаться с гостями султана. Я был столь наивен и глуп, что верил их словам. Ибо, конечно, принимая все это, я становился все более коррумпированным. Так меня заманивали в ловушку, и так я попадал в нее. То, что я сегодня признаюсь в этом, нисколько не извиняет мое тогдашнее поведение. Но, может быть, мое признание послужит уроком и предупреждением другим.

Ибо все это было направлено на достижение одной-единственной цели: тот, кто принимал кондиционированный лимузин с шофером и переводчиком, кто подражал повадкам сверхбогачей, наслаждался тем, что его повсюду бесплатно возят и принимают, естественно, постоянно находился под неусыпным контролем. Служба государственной безопасности (а оманская диктатура обладает обширной сетью агентов безопасности) и министр информации, являвшийся одновременно и главой секретной службы, были осведомлены о каждом шаге опекаемого ими журналиста. Они контролировали также всех его собеседников и впечатления, которые он получал от страны. Они знали, с кем я разговаривал по телефону. Естественно, во время таких «халявных» командировок мне не встречались в качестве собеседников недовольные люди, не говоря уже об «оппозиционерах». Да и могло ли быть иначе? Ведь я был постоянно окружен только «гидами» начальника секретной службы, в которых всякий обычный гражданин страны тут же распознавал сотрудников секретной службы и старался держаться подальше от них.

Раскрывая любую местную газету, я не находил в ней ничего, кроме славословий в честь султана. Что естественно, ибо все средства массовой информации тоже принадлежат султану. Сплошная «придворная хроника». Не иначе обстояло дело и с местным посольством Германии. Ведь и дипломаты стремились избежать риска, что ФАЦ опубликует какое-либо из их критических высказываний, после чего их выдворят из страны, где можно вести поистине райскую жизнь, если только покрепче закрывать на все глаза. Естественно, не оставалось незамеченным, к примеру, то, что в магазинах в первую очередь обслуживали оманцев. Иностранцы, причем не только гастарбайтеры с Индостана, с точки зрения оманцев были, очевидно, людьми второго сорта. И, естественно, в этой управляемой диктатором стране нарушаются права человека, однако как я, так и многие другие журналисты умалчивали об этом в своих приукрашенных статьях и репортажах.

«Пятизвездочный» громадный лимузин класса «люкс» с кондиционером, безоблачное небо, море и праздничное, как у отпускника, настроение. В таком приукрашенном виде я тогда воспринимал реальность. Обо всем остальном лучше было умалчивать. В то время так поступали и другие журналисты, прибывавшие в Оман из немецкоязычного региона по приглашению султана и «пиарившие» его. Но это меня нисколько не извиняет.

Представьте себе молодого человека из небогатой семьи, которому, вследствие ранней смерти отца, пришлось все заработать себе самому, своим собственным упорным трудом. Работать разносчиком газет, на стройке и конвейере – и все ради того, чтобы иметь возможность учиться в университете и обеспечить себе хорошую профессиональную перспективу. И вдруг такой «джекпот»! По нулевому тарифу. И без малейших усилий! Стоп, не совсем без усилий! Нужно было лишь умалчивать о том, что было нежелательно видеть. Ценой «джекпота» были статьи в стиле «придворной хроники». Разумеется, после первой «халявной» командировки в Оман я рассказал в кругу коллег о своем опыте. Не только в ФАЦ. Нашлись и другие коллеги, тоже пожелавшие выиграть этот «джекпот».

Никогда не забуду моего друга Клауса Беринга, тогдашнего дипломатического корреспондента немецкого агентства новостей ДПА. Он тоже, как представитель ДПА, посетил Оман по приглашению султана и насладился там предложенным ему соблазнительным «пятизвездочным» обслуживанием. Когда мы вместе летели из столицы Омана – Маската – назад в Германию, этот уважаемый журналист, сидя в салоне бизнес-класса, совершенно не стесняясь других пассажиров, так накачался алкоголем, что его несколько раз вырвало. Впоследствии Беринг продолжал считать чем-то само собой разумеющимся, что стюардессы, как с маленького шейха, соскребали с него блевотину. Ведь по всем счетам платил султан. Вероятно, этот корреспондент ДПА оставил особенно неприятный след в памяти бывшего германского министра иностранных дел Клауса Кинкеля. Когда Кинкель, представитель ДПА Беринг и я на крошечном самолете Федеральной военной авиации летели с коротким визитом на Ближний Восток, заядлый курильщик Беринг постоянно дымил сигаретами, хотя Кинкель снова и снова вежливо, но энергично просил его подумать о том, что вместе с ним летят и некурящие. Вероятно, Кинкель и сегодня хорошо помнит тот полет, поскольку воздух в маленьком самолете был невыносимым. Иные журналисты, путешествующие по особому приглашению, действительно забывают границы приличия.

Ретроспективно можно сказать, что к числу журналистов, наслаждавшихся «халявными» командировками по особому приглашению, а по возвращении благожелательно и, с моей личной точки зрения, отнюдь не нейтрально писавших об Омане, принадлежал, наряду со мной, и Клаус-Дитер Франкенбергер. Но было в то время и много других журналистов, не работавших в ФАЦ, которым вдруг захотелось в Оман. Внесу необходимую ясность: я не знаю и не утверждаю, что мой бывший коллега по ФАЦ Франкенбергер принимал в Омане подарки. Правда, он, подобно мне, получал там весьма приятное «пятизвездочное» обслуживание по классу «люкс», о чем мы с ним не раз беседовали. Ведь и я, будучи гостем султана Омана, не раз получал такое обслуживание. В редакции мы беседовали об этом с Франкенбергером, и в то время он, как и я, не считал свое поведение непорядочным, а себя – коррумпированным. Во время таких «халявных» командировок по особому приглашению мы вели себя подобно детям в магазине сладостей, не знающим, каким сортом конфет им полакомиться в первую очередь. Конечно, мы лакомились всем, что нам предлагали. Ведь это тоже было частью нашей работы.

Лишних вопросов мы не задавали. Ведь и в футболе центральный нападающий не говорит: «Я хочу зарабатывать меньше, чем защитник, потому что считаю это несправедливым». ФАЦ уже в период нашей работы в ней была конторой, утратившей, на мой взгляд, ориентиры, ценностный канон которой уже тогда был тронут разложением. Что такое хорошо? И что такое плохо? Но в наших передовицах мы предписывали другим людям такой ценностный канон, что, оглядываясь назад, было чистым безумием. Сегодня Франкенбергер, после публикации моих разоблачительных материалов о нем, уже не пользуется безупречной репутацией⁵⁵, но, тем не менее, остается заведующим внешнеполитическим отделом ФАЦ. Мы с ним начали работать в ФАЦ почти одновременно в 1986 году.