Продираясь сквозь тернии
Шрифт:
— Да уж… — протянул герцог. — Представляю. Боюсь, в этом случае вместо традиционных вальсов и полонезов нас ждут новомодные песни с их несуразными танцами.
— И стриптизерши, — с мрачной усмешкой добавил Лыр.
— Может, мы рано волнуемся? Благодаря твоим усилиям Плевакус и Смэлл летом едут к кордам. Кто знает, может богам будет угодно, чтобы они назад не вернулись?
Граф обреченно махнул рукой.
— А толку, Ваша Светлость? Будет спасен бал, но не моя карьера. Ночные клубы как прыщи у подростка. Если появились, не выведешь. Вон, сколько посетителей в «Инферно»! А ведь он
Герцог дернулся, увидев спешно идущего по залу герцога де Варгаса. Кстати, о телепортах!
— Если не можешь бороться с ними, стань одним из них, — выдал он, мыслями уже готовясь к разговору с главой могущественнейшей торговой империи.
— Это как? — не понял Лыр. — Стать одним из них… Открыть свой ночной клуб?
Ответа граф не получил — первый советник уже спешил через зал, догоняя скрывшегося в коридоре де Варгаса.
— Клуб, — прошептал Лыр. — Свой ночной клуб… Ну, конечно же! Как я сам не додумался? Открою несколько клубов и буду им конкурентом… Нужно только нескольких танцовщиц к себе переманить. И одного… Как его там… Бармена! И бильярд, и боулинг. В моем клубе будет все!
Теперь уже бывший фаворит короля развернулся и целеустремленно направился к выходу. Впервые за долгое время лицо графа покинуло мрачное выражение, уступив место восторженно-мечтательной полуулыбке. Ровно с этого момента у графа Лыра появилась цель. Даже больше — он обрел для себя новый смысл жизни.
Пока Лыр пребывал под влиянием озарения, де Мюррей спешил решить более приземленные вопросы, связанные с деньгами. Если точнее, с возможностью их заработка.
— Приветствую, Талем!
— Доброго дня, Луретий, — де Варгас с вопрошающей улыбкой пожал протянутую ладонь. — Смотрю, у тебя общие дела с Лыром?
— Нет, нет, ни в коем случае, — весело запротестовал де Мюррей. — Я просто выразил сочувствие графу по поводу смены увлечений Его Величества, в результате чего он оказался не удел.
Улыбка вмиг слетела с лица де Варгаса.
— Многие до сих пор не могут этому нарадоваться. Если честно, я тоже, — признался он. — Благодаря этой, как ты говоришь, смене увлечений, казна сэкономила совершенно гигантскую сумму. Ежели Его Величество решит и в дальнейшем отдыхать исключительно в клубах, то впервые за долгие годы мы рискуем получить профицитный бюджет даже при значительном снижении налогового бремени на торговцев и производителей. А это означает, что можно будет снизить налоги еще больше.
— Помилуйте! — в шутливом тоне вскричал де Мюррей. — Вы и так уже три декады назад продавили снижение налогов до четвертой части от получаемой суммы. Ввели поистине странные понятия. Проценты какие-то, ставки.
— Вы всецело поддержали мои инициативы, — заметил его собеседник. — Согласитесь, когда платить приходится один единственные налог, который я назвал «Единым», гораздо легче, чем путаться с их множеством. Вы бы знали, сколько времени уходило у моих людей на общение с Канцелярией налогов и сборов.
— Это да, — качнул головой Первый советник. — Двадцать пять процентов единого налога… Казалось бы так просто, но ведь никто же до тебя, Талем, до этого не додумался. Правда, признаюсь, мне долго
— Нет, не сам. Это моя дочь постаралась, — с отцовской гордостью ответил де Варгас. — Совместно с юными Самантой де Лорен, Синти Флор и Клариссой де Санк. Она вместе с ними учится в гардаградской Академии.
— Умные девочки, — совершенно искренне похвалили юных аристократок де Мюррей. — Ввели очень хорошее понятие.
— И не только его, — де Варгас гордо приосанился. — Они декаду назад выпустили небольшую книжицу, которая, по единогласному мнению специалистов, сделает настоящий прорыв в математике.
— Неужели?
— Так и есть. В своей работе девочки предложили использовать новые числа! Придумали операции быстрого сложения, вычитания, умножения и деления. Даже есть понятие… — герцог наморщил лоб, вспоминая. — Понятие квадратного корня. Не помню, что это значит, но что-то важное. В общем, новая математика, как девочки ее назвали, позволяет решать задачи более быстро, при этом не теряя точности. Мои счетоводы уже успели оценить операции сложения и вычитания по достоинству. Говорят, ничего удобнее в жизни не видели.
Де Мюррей находился под впечатлением от слов де Варгаса. В какой-то миг даже почувствовал, как больно кольнула зависть. Как же жаль, что в его роду нет таких гениальных. Почему в этой жизни всегда везет только знакомым?
— И где можно приобрести труд по этой новой математике? Пусть мои счетоводы тоже с ней познакомятся.
— Во всех книжных лавках. Но тебе я подарю именной экземпляр, с подписью всех его авторов, — великодушно пообещал де Варгас.
— Благодарю. Приму дар с удовольствием. Эх… Как хорошо, когда у тебя в семье есть кто-то, кто способен прославить весь род на тысячелетия, — неприкрытая лесть де Мюррея, озвученная им больше в целях дальнейшего разговора, произвела на главу дома де Варгасов самое благоприятное впечатление.
Настроение, которое до начала разговора с Первым советником было не вполне хорошим, резко улучшилось. Проблемы и заботы отошли куда-то на третий, если не на четвертый план.
А ведь Луретий прав, подумал Талем де Варгас. Своей новой математикой Лола прославит род де Варгасов на тысячелетия! Жаль, что она не написала этот труд одна, но ничего.
— По налогам тоже дочь подсказала? — продолжил тешить самолюбие герцога Первый советник.
— Нет, — отозвался тот, переключаясь на новую тему, которая также являлась предметом гордости за ближних родственников. — Это Теодор предложил.
— А-а-а-а… — протянул Луретий. — Глава твоего торгового дома. Тоже в соавторстве с кем-то?
— В соавторстве с главами торговых домов де Лоренов и Флоров, — нехотя признался Талем. — Но Теодор был, так сказать, основным! Главная идея исходила от него. Он еще задал несколько понятий по рыночному регулированию, которые просто необходимо закрепить на законодательном уровне. Тут, Луретий, я обращусь к тебе за помощью. Нужно будет принять несколько законов, определяющих работу рынка.
— Хорошо, — де Мюррей мысленно потер руки. Предстоящий разговор на очень щекотливую тему обещал быть весьма удачным. — Как этот закон будет называться?