Продолжение не следует
Шрифт:
Надо отметить, наш стройотряд состоял исключительно из студентов-медиков. Грубо говоря, никак не лопухов в плане биологических познаний. Многие и до поступления в альма-матер успели прочесть не одну книжку, кроме школьного курса зоологии, в биологических олимпиадах участвовали. И тем не менее слушали, затаив дыхание. Солнышко тем временем потихоньку снижалось-склонялось, да и зашло окончательно…
В каком только качестве не использовались советские сельские школы! Это и кладезь знаний, и основа производственной ориентации. Промежуточные склады, амбары, импровизированные временные гостиницы, пионерлагеря. И многое еще.
Тем жарким летом последней четверти двадцатого века школа в белорусской деревеньке Подворица стала базой для «Гиппократа». Не древнегреческого, а вполне современного. В бревенчатые стены на два летних месяца вселился студенческий строительный отряд с таким гордым названием. Ясно – из мединститута.
Отряды создавались в каждом ВУЗе, да и многие техникумы организовывали свои. Польза для страны очевидная – практически дармовая рабсила на летние месяцы, когда штатные трудяги стремятся в отпуска. Да и занять молодежь, чтобы не шлялась где и как попало, не искала себе приключений на филейные места и не создавала проблем органам внутренних дел.
Вот и разъезжались после летней сессии по разным весям всевозможные «Альфы», «Омеги», «Интегралы», «Эскулапы» и тому подобные ватаги молодых, задорных, в основном не ленивых оболтусов.
Дел сезонным работникам в Союзе сыскивалось великое множество. Это и мелиорация, как в нашем случае, и строительство, и прокладка дорог – шоссейных и железных, и уборка урожая овощей-фруктов, вплоть до солнечной Молдавии и Крыма, даже археологические раскопки (!).
В школе нашлось все для нужд студентов-тружеников. Солидное, Т-образное в плане, одноэтажное сооружение послевоенной постройки, но вполне крепкое. Два просторных, метров семь на восемь, класса стали спальнями для «бойцов», совсем маленький кабинет директора принял командира с комиссаром.
Кабинет завуча, он же учительская, с удобным во всех отношениях отдельным входом, отдали девушкам. В отряд зачислили четверых – в основном поварами, а заодно и подсобными «бойчихами». Наши барышни в работе от парней не отставали, маникюр не берегли, не кочевряжились – вкалывали наравне и на дерновке, и с лопатами… Молодцы, одним словом, если допустить такую оценку применительно к женскому полу.
Импровизированный спортивный зал размещался на открытом воздухе – просто огороженная площадка. У нас он славно поработал по основному назначению: турник и брусья укрепили, футбольные ворота подновили, подлатали и натянули волейбольную сетку. Как ни припахивай молодежь, а побегать-попрыгать с мячиком, на перекладинах повертеться, железки потягать желающие всегда найдутся.
Душевой как не было, так и не появилась. Откуда бы ей взяться – средств на такие нужды не выделялось… Водные процедуры бойцы принимали прямо возле колодца, чистейшей ледяной воды в нем хватало с избытком. Имелась своя банька, в ней регулярно грели воду для желающих блюсти гигиену. Туалет – в дальнем конце двора – почистили, и вполне сгодился. Типа сортир, с соответствующими «М» и «Ж». Вот примерно так и организовался быт. В целом разместились вполне комфортно, не хуже, чем в не самых современных институтских общагах.
Во двор прикатили вагончик на два отсека, один – медпункт, второй – штаб, совмещенный с «красным уголком», вроде микро-музея. Там на стенке вымпел, типа знамя, тумбочка с красивыми бумажками, и всегда образцово заправленная койка «почетного бойца». Им у нас числился один из легендарных партизан –то ли Заслонов, то ли Шмырёв, не суть важно.
Кстати, кровать почетному выделили гораздо лучше наших, бэушных – новенькую, блестящую. Она, по отзывам отдельных везунчиков, имевших возможность ознакомиться с вопросом вплотную, даже не скрипела…
Идеальный внешний вид музейной койки регулярно обновлялся. И белье менялось едва ли не ежедневно, ибо хотя официально она пустовала, но периодически использовалась. Для нужд влюбленных – все окрестные поля-луга с перелесками, ну а если дождь? Словом, может, не еженощно, но не простаивала коечка, это точно….
Посреди школьного двора разбили «линейку» для утреннего построения, чтобы на работу не валить толпой, как шарага какая-нибудь, а отправляться строем, предварительно получив задачу. Почти как в армии или пионерском лагере.
Луговину позади школы в день заселения отряда выкосили, и при уборке скошенной травки обнаружились два продолговатых, темно-серых в клеточку трупика. Змейки. Махонькие такие гадючки… Тут бы встревожиться, но – сойдет, они же людей боятся, школьников не трогали, студентов подавно не потревожат…
Кроме спальных помещений была в школьном доме и хозяйственная часть. То есть кухня со столовой, в заднем, третьем крыле здания. Вот в углу, образованном одним из классов и столовой, и помещалась наша курилка.
В домике при школе, называемом по-старинному «флигель», обитала семья педагогов, по совместительству преподававших самые разнообразные предметы. У них целое хозяйство – свиньи, корова с телкой, куры, утки… Общаться по всяким бытовым вопросам нам приходилось с главой семейства, его называли либо просто «хозяин», либо уважительно, по отчеству, Бронислав Титович. Титыч, если уж совсем по-свойски.
Итак, закат свершился.
И во внезапно наступившей какой-то нехорошей тишине вдруг вопросительно тявкнула сидевшая у Васиных ног всеобщая любимица Гекла. О ней чуть позже, но в тот вечер ее партия прозвучала как сигнал к началу главного действа. Третий звонок. Что-то явно должно было произойти. И произошло.
В сгущающихся сумерках замершей аудитории показалось: толстый змеиный хвост шевельнулся!
– А-а-а, ты так, гадина! – и Юра, с неизвестно откуда взявшимся в мускулистой руке топором, бросился на врага.
Удар, другой!.. Далее – как в песне. Эх, раз, еще раз, еще много-много раз… Оставшееся от чудовища через несколько секунд скорее напоминало экзотический фарш, чем недавний метровый шланг.
– Ну, – флегматично осведомился рыжий Славик, Юрин напарник по бригаде и сосед по «казарме», – А как же теперь с браслетами?