Продвинутый аккаунт
Шрифт:
У Пашки внутри бушевало что-то первобытное. Сбились в кучу все обиды за шестнадцать лет. Образы взрывались отрывочными воспоминаниями: крики отца, нравоучения, провокации, его постоянные грубость и недовольство и эти бесконечные поучения, как должно быть! Поучения от кобеля и пьяницы, от опустившегося мудилы, который не добился в жизни ничего и отдувается на близких людях! Да чем он лучше подкаблучника историка?! Но даже тот вон скопил три с половиной ляма, а у этого зуб жене нет денег починить или сыну купить куртку, зато находятся бабки на веники любовнице!
И Пашка заговорил. Он выкрикивал обвинения
— Вали к своей Катьке, старый кобель! И чтобы духу твоего тут не было, понятно?! Чтобы близко не подходил к нам с матерью, потому что я тебя с лестницы спущу, в больнице отдыхать будешь, ясно тебе, мудила?!
Отец как-то сдулся. Он вырывался и пыжился, что-то вякал в ответ только в самом начале. А, как выпустил его младший сын, слова не сказал. Схватил куртку с вешалки и в ботинки влез, даже не зашнуровывая. И плечи сгорбил, словно стал ниже ростом.
Захлопнув дверь, Пашка сел на пол и привалился к ней спиной. У него было темно в глазах от бешеной ярости. Выплеснувшиеся откуда-то силы затухали, и приходило опустошение.
Всю свою жизнь он пресмыкался перед отцом и боялся его до дрожи в коленях. Привык бояться. А сейчас старик-батя показался жалким, слабым и смешным в своей беспомощности. Только радость быстро сменилась прострацией.
В спальне предков зазвонил мамкин телефон.
Жаловаться собрался? Ну-ну. Её с энергией на нуле и пушечный выстрел сейчас не разбудит.
Пашка вернулся на кухню и взялся за телефон.
«Квест пройден! +30 000 баллов!»
Поверх уведомления пришли иконки трёх недоведённых «П», трёх драконов, льва и медведя.
«Вы достигли 61-го уровня!»
«Вы достигли 62-го уровня!»
Пашка смахнул все рамочки безразлично, но всё-таки заглянул в новое задание:
«39. Посмотри полностью сериалы из списка в приложенном файле. Награда — 10 000 баллов».
Стоило бы порадоваться хотя бы халявному квесту, но не вышло. Пашка понял, что ему категорически нельзя думать сейчас. Едва ли не бегом он поспешил в свою комнату, упал на кровать и свёл энергию в ноль, даже не раздеваясь.
Разбудила мать, подзабытым от хорошей жизни диким ором. Силы у него, очевидно, ещё совсем не восстановились, и башка соображала с превеликим трудом.
— Как ты посмел?! — верещала мамка, брызгая слюной. — На родного отца руку поднять, ирод проклятый! Мать умирающую на старости одну оставить! У меня, может, опухоль или ещё что! Ты хоть знаешь, что я сознание теряю постоянно, выродок?! Тебе на всё плевать! Я, может, в кому вообще впала, что криков ваших не слышала и звонков его! У меня пятьдесят пропущенных на телефоне, который около кровати лежал! Я умираю, а сын родной меня решил оставить без мужа! Стакана воды никто не подаст на смертном одре!
— Батя тот бы подал, уж
— Да как смеешь так об отце говорить?! Ты, погань неблагодарная! Отец тебя шестнадцать лет на горбу тянет, одевает, обувает, кормит! Тебе кто право дал?! Ты кто вообще такой?! Ты какие права на эту квартиру имеешь, чтобы отца из неё выталкивать?! Ты что вообще о себе возомнил?! Родила на свою голову! Защитник выискался! Справедливость ему понадобилась! Иди и ищи отца! На колени падай, что хочешь делай! Если останется он у своей шалавы, клянусь, Паша, матери у тебя больше не будет! И духу твоего в этом доме не будет! Что ты смотришь на меня?!
— То есть, ты в курсе, что он у Лебедевой? И хочешь, чтобы он вернулся?!
— Это твой отец!!! Это мой муж!!! Отец моих сыновей!!! Он всю свою жизнь за каждой юбкой волочится, перебеситься не может! А ты, ты, скот, разрушил нашу семью!!!
— Я разрушил?! — ошалело выдохнул Пашка. — Какую, на фиг, семью?!
И тут мать, которая в последний раз распускала руки, когда детям было лет пять-семь, впоследствии перепоручив все наказания бате, метнулась вперёд и залепила Пашке такую увесистую пощёчину, что у него в ушах зазвенело.
— Одевайся! Без отца на порог не пущу, слышишь?! Слышишь ты меня, погань?!
Спустя минут десять, продолжая брызгать слюной, красная и взмыленная мать захлопнула перед Пашкой входную дверь.
Абсолютно ошалелый, он спустился вниз и сел на лавку, но не под окнами, а у соседнего подъезда. Был Пашка в одном носке, потому что второй найти не успел, голова гудела и глаза лезли на лоб.
Чтобы чуть прийти в чувства, он зашёл в игруху поднять энергию, и тут посыпались награды: три дракона, три недоведённые «П», четыре «П» цельные, четыре запятые и медведь.
«Вы достигли 63-го уровня!»
«Вы достигли 64-го уровня!»
«Вы достигли 65-го уровня!»
Имелись также четыре перевода от Весёлой фермы в районе полдвенадцатого ночи вчера, почти шестнадцать косарей, и тысяча баллов за необщение с Лосевым.
Только ничего из этого вообще не радовало, хотя мог Пашка вернуться и заставить мамку себе массаж ног делать, или вообще ей весь характер заменить.
Но видеть её не хотелось. И потому энергию он себе вернул, а потом поплёлся завтракать в ресторан, потому что больше пойти было некуда.
Только вот быстро понял, что в полседьмого утра ничего не работает, и пришлось довольствоваться хот-догами на заправке по дороге в школу. К счастью, там были небольшие столики в мини-маркете, вкусный кофе и ещё прикольные пирожные.
Смачно отрыгнувший перед тем, как идти за третьей порцией навороченного бабского рафа, Пашка получил свинку.
Условно уже можно было двинуть в школу и переконтоваться там, но не имелось у Пашки нынче даже сменки, а физра была первым уроком. И пришлось прогуливать её, поглощая кофе и корзинки с кремом, которые так астрономически стоили, что Пашка ел их просто из вредности, даже тестовый низ не жевал, а только фрукты и крем. Помогали корзинки ему чувствовать себя человеком состоявшимся и на что-то годным.