Продюсер козьей морды

Донцова Дарья

– Не волнуйся, – хлопнул меня по плечу Мара, – ты шикарно выступишь!

– Нет, нет, ничего не получится, – затряс я головой.

– Откуда ты знаешь, если не пробовал? – засмеялся Мара. – Я тоже боялся фляк крутить, когда начинал. Знаешь, как наш отец говорил: «Отключи глупость, тело умней головы, само все сделает, главное, не мешай ему!»

Я уставился на Мару. В принципе, парнишка прав. Если не откусить от яблока, то и не узнаешь, каково оно на вкус, а ведь зеленый плод, вопреки ожиданиям, может оказаться восхитительно сладким.

– Давай, Ваня, выручай нас, – поддержал его Антонио, – поверь, ты родился шпрехом! Вот на перш тебя не зовем, ты с него гробанешься, и на канат не ставим, не твое там место!

– Кураж поймаешь, и покатит, – потер руки Мара.

Неожиданно для самого себя я вдруг сказал:

– Но у меня даже нет чистой рубашки!

Мара засмеялся и открыл большой шкаф.

– Во, держи, голубая, тебе пойдет!

Я машинально взял вешалку и удивился.

– Это же сорочка милиционера, форменная, на плечах штрипки для погон.

– Носи на здоровье, – махнул рукой Антонио. – Она новая, никто ни разу не надевал.

– Чегой-то я не помню, как эта рубаха к нам попала, – протянул Мара. – Так как, Ваня?

Лишь временным умопомешательством можно объяснить мое дальнейшее поведение, я не только натянул на себя чужую одежду, кстати, идеально подошедшую по размеру, но и бойко воскликнул:

– Хорошо. Попробую себя в роли этого шпреха.

– Во! Супер! – подпрыгнул Антонио.

Братья, как по команде, развернулись и вышли из комнаты.

Я остался один и попытался оценить ситуацию. До сих пор мне в голову никогда не приходила мысль сбежать из дома. Я всегда, даже в подростковые годы, смирялся с обстоятельствами, съеживался и ждал, пока буря успокоится. Бунтовать и размахивать шашкой – это не в моем характере. Но вчера случилось нечто, так и не могу понять, что именно, заставившее меня поступить вопреки здравому смыслу. И что теперь делать? Поблагодарить простых сердечных парней, решивших помочь абсолютно незнакомому мужчине, и вернуться домой? Увидеть Нору, которая поверила коварной Варваре и решила подвергнуть секретаря унизительному анализу на установление отцовства? Впрочем, ничего позорного в процедуре нет, возьмут ватную палочку, поскребут ею по внутренней стороне щеки и через некоторое время выдадут вердикт: господин Подушкин не имеет ни малейшего отношения к больной Нине. Отчего бы мне не согласиться на это и не снять с себя подозрения? Боюсь, вам трудно понять меня, вопрос не в малышке, а в Элеоноре, не поверившей человеку, который много лет работает на нее. Неужели моего слова оказалось не достаточно? Или хозяйка в глубине души всегда считала меня непорядочным? Я не смогу более служить ей, это не истерика, а обдуманное решение, увы, я способен поддерживать отношения лишь с теми… Внезапно мысли сделали резкий крен в сторону. А деньги? Нора ни секунды не сомневалась: ее секретарь выписывал поддельные счета! Это же настоящий плевок мне в душу! На этом фоне чушь с наркотиками, которую выдумала Николетта, выглядит невинной шуткой!

Нет, я никогда не вернусь назад. Я подошел к засаленному креслу и опустился на продавленную подушку. И куда деваться? Ни документов, ни денег. Впрочем, имей я паспорт, все равно не смог бы им воспользоваться. Очень хорошо знаю Нору, она сейчас крайне зла и уже начала искать посмевшего взбунтоваться секретаря. При обширных связях моей бывшей хозяйки она легко обнаружит любое мое убежище.

Внезапно мне вспомнился старый анекдот про глубоко религиозного Семена, который тонул в реке. Он изо всех сил молотил руками по воде и просил: «Боже, спаси меня». Вдруг мимо поплыло бревно, но Семен не схватился за него, он продолжал молиться: «Господи, помоги!» Тут около него очутилась лодка, но тонущий не обратил на нее внимания, утроил просьбы к небу и… утонул. Представ перед престолом Господним, Семен с обидой сказал:

– Я жил праведно! Почему ты не помог мне?

– Я послал тебе бревно, потом лодку, – изумился Бог, – но ты не отреагировал. Неужели ждал, что я сам прыгну в реку?

Мораль: всякому человеку дается шанс, надо просто его использовать.

Бродячий цирк – последнее место, где Нора станет искать сбежавшего секретаря. Может, Мара прав и у меня талант этого, как его там, шпреха?

Я вскочил на ноги. Представление дают по вечерам, значит, утро и день у меня свободны. Иван Павлович, очнись! Твое доброе имя замарано грязью, необходимо отмыть его. Я знаю, что никогда не прикасался пальцем к Варваре! Я даже не знаком с ней, но она заявилась к Норе и звонила до этого мне по телефону. Следовательно, некто решил опорочить меня. Почему? Кто он, мой Яго? [9] Я непременно найду негодяя, заставлю его рассказать Норе правду и… и… никогда не вернусь к ней. Вот только смыть черное пятно с репутации необходимо. И как действовать? Я ничего не знаю о Варваре, ни адреса, ни телефона. Детская поликлиника! Очень хорошо помню, что на обложке истории болезни тщедушной Нины стоял штамп «Клиника имени академика Кладо». Сейчас узнаю адрес сего заведения, съезжу туда и выясню, где живет девочка Нина Чижова. Так, куда я положил ключи от машины?

9

Яго – герой трагедии Шекспира «Отелло», оклеветавший невинную Дездемону.

Я ринулся к скомканному пиджаку и тут же сообразил, что автомобиля-то нет!

– Эй, Ваня, – всунулся в комнату Мара, – тебе какое имя больше по вкусу: Вова или Серега?

– Абсолютно без разницы, а почему ты спрашиваешь? – удивился я.

– Ты ж без документов, – пожал плечами парнишка. – У Энди есть два паспорта, один на Владимира, другой на Сергея, выбирай!

– Откуда у него чужие удостоверения личности? – поразился я.

– Не парься, – отмахнулся Мара, – ксивы настоящие, с московской пропиской. Я бы на твоем месте стал Вовкой, и фамилия у него красивая. О, глянь!

Улыбаясь, акробат сунул мне бордовую книжечку, я машинально уставился на страницу. Следует признать, мужик на фото слегка похож на меня, простое русское лицо, без особых примет. Ну-ка, достаньте свой паспорт и внимательно изучите снимок, думаю, он вам не очень понравится. Я всегда удивлялся, ну коим образом представитель власти, глянув на черно-белое изображение десятилетней давности, может опознать меня? Кстати, отсутствие сходства фото с оригиналом легко объяснить: пополнел, сменил прическу, обзавелся очками. Так, год рождения тоже не совпадает, я на шесть лет старше, но все говорят, что выгляжу моложе. И как теперь мне следует представляться? Владимир Тарасович Задуйхвост. Ну и ну, Мара прав, фамилия редкостной красоты. Внезапно на душе стало легко. Пусть Нора обломает зубы, разыскивая Ивана Павловича Подушкина, а тем временем Владимир Тарасович Задуйхвост спокойно займется расследованием, обнаружит мерзкую девчонку Варвару и серьезно поговорит с ней.

– Понравилось? – прищурился Мара. – Клево!

– Извини, пожалуйста, но я хотел уточнить по поводу оплаты, не дадут ли мне небольшой аванс, – тихо сказал я, – видишь ли, у меня нет ни копейки. Вчера я спустил всю наличность в баре.

– Деньги выдает Энди, – пояснил Мара, – раз в месяц, получка завтра.

– Мне сейчас надо съездить по делам… э… не мог бы ты… одолжить чуть-чуть?

Мара помотал головой.

– Не, у меня ваще ни копейки. Антонио!

– Че? – ответил голос из коридора.

– Бабки есть?

– Пусто, – сообщил средний брат.

– Жозефина! – завопил Мара.

– Ну? – долетел издалека женский голос.

– Дай сотняшку.

– Пошел вон.

– Очень надо!

– Кому?

– Мне.

– Тебе не дам.

– Это почему? – обиделся Мара.

– По кочану, – отрезала невидимая Жозефина.

– Вот пакость! – обозлился акробат. – Погоди, Ваня! Мими! Поди сюда!

В комнату влетела макака.

– Слышь, – заискивающе попросил парень, – дай пенендзов.