Продюсер козьей морды
Шрифт:
– Сколько? – потрясенно спросил я.
– Ты не ослышался, – хмыкнула Элеонора, – даже в нынешние времена – это приличная сумма, а в советские годы, когда средняя зарплата составляла сто двадцать целковых, Николетта казалась Крёзом. Ты разве не знал о размере ее состояния?
– Нет, – помотал я головой, – едва гроб с отцом опустили в землю, как маменька завела речь о нищете и о том, что я должен содержать ее.
– В этом вся Николетта, – кивнула Нора, – но не будем ее осуждать, просто примем к сведению: госпожа Адилье удавится за звонкую монету, она жадна патологически. Кроме денег, вдова еще имела так называемое авторское право, ей платили процент со всех посмертно
Так вот, некоторое время вдова жила припеваючи, а потом к ней пришла женщина по имени Неля и заявила:
– Я дочь Павла Подушкина, мама рассказала мне перед смертью все. Придется вам делиться! Я подам в суд и оттяпаю у вас половину состояния!
Николетта перепугалась до полусмерти, но все же решила уточнить:
– И кто ваша мать?
– Бывшая любовница Павла, Нюра Кондратьева, – рявкнула Неля, – а вы Раиса Суворина! И лучше отсчитайте положенную мне сумму, а то я расскажу всем правду!
– Что мне делать? – заламывала руки Николетта, глядя на Нору. – Ты умная, помоги!
– Кто такая Раиса Суворина? – изумилась Элеонора.
– Это я, – тихо ответила Николетта, – в свое время я была замужем за Юрием Кондратьевым, братом этой самой Нюры, только не спрашивай подробности! Я вела ужасную жизнь, правда, сумела поступить в театральный вуз, сцепила зубы и решила: пока учусь – живу с Кондратьевым, получу диплом, только это быдло меня и видело! Но судьба распорядилась иначе! Эта Нюра обожала Павла Подушкина, таскалась за ним везде, а затем ей удалось его заарканить. Представляешь, мой будущий муж жил с этой чмо! Ну я и поняла: это хороший вариант для меня! Дальше просто: я сумела его на себе женить. Нюрка работала в библиотеке, у них там клуб организовался, фанатов! Придет она к Юрке и заведет:
«Ах, Павел! Холостой, красивый, талантливый!»
Мне стало дико интересно! И когда Подушкин пришел в эту библиотеку, я побежала на встречу. Фанатки кумиру допрос устроили, сначала про творчество спрашивали, затем про личное, ну, например, почему он не женат! Он сначала отшучивался, а затем заявил:
«Читайте книгу «Герб и власть», моя жизненная позиция совпадает с мыслями главного героя Михаила!»
Затем все с ним на память сфотографировались, и я тоже. Встала, взяла его под руку и поняла: вот он, мой мужчина, богат, знаменит. Пришлось его дурацкую книжонку изучить, я живо поняла, какую он невесту ищет, он все расписал: невинная девушка из дворянского рода. Я умная, а новый паспорт добыть было легко, любую фамилию напишут, только плати! Я в архиве посидела, выбрала родословную, громким именем не прикрылась, взяла качественное, но редкое, так, на всякий случай. Внешность изменила, волосы перекрасила, хотя, думаю, Подушкин фанаток из библиотеки и не запомнил! Ну и познакомилась с Павлом!
– Как? – изумилась Нора.
– О боже! Очень просто, – тряхнула волосами Николетта. – Я подкараулила его у Дома литераторов, уронила сумочку, он поднял. Дальше элементарно, отбить его у Нюры ничего не стоило, Кондратьева была нужна Павлу лишь как секс-игрушка, а жениться он хотел на дворянке, непорочной девушке.
– Какой являлась ты? – хихикнула Нора.
– О, я его заинтересовала, – закатила глаза Николетта, – не сообщала имени, фамилии, адреса. Велела звать себя «Ни», напустила туману. А потом, когда раздобыла документ на фамилию Адилье, «призналась»: имею дворянские корни и храню непорочность до свадьбы. Затем исчезла на три месяца, а когда вышла из подполья, Подушкина можно было брать голыми руками. Кольцо на
– Погоди, – Нора попыталась сложить части головоломки в единое целое, – а зачем ты пропадала на несколько месяцев?
– Хотела подогреть интерес к себе, – не очень уверенно ответила вдова. – Впрочем, ладно! Я была беременна.
– От мужа? – уточнила Нора. – Но как Павел не заметил твоего живота?
Николетта схватила фужер с коньяком.
– Помнишь, как я носила Ваву?
– Да, ты отчаянно капризничала.
– Но пуза-то не было! Оно вылезло лишь на девятом месяце. И в первый раз получилось так же, – пояснила вдова. – Видишь ли, я не собиралась жить с Юрием, изменила ему с одним из наших педагогов, очень известным актером, и затаилась. Решила – рожу младенца и приеду к своему любовнику домой, положу на диван новорожденного и скажу: «Придется тебе на мне жениться!» Да только ерунда получилась!
– Он не захотел иметь дело с беременной?
– Хуже, этот недоумок попал под поезд! – прошипела Николетта. – До сих пор злоба берет, как вспомню. Я осталась на пятом месяце, живота, правда, не видно, но аборт-то уже не сделать. И как поступить? Вернуться к Юрке? Наврать, что ребенок от него? Фу! Я же жила отдельно, мне любовник комнату в коммуналке выбил, он был любимчиком властей, вот и попросил площадь для репетиций, дескать, у него квартира маленькая, там жена и дети, где ему пьесы читать? Моссовет выделил клетушку, кумир миллионов подсуетился и оформил ее на меня.
– Лихо, – восхитилась Нора.
– Ужасно, – затопала Николетта. – Каморка! С соседями! Живот вот-вот вылезет! Денег нет! И тут я вспомнила о Подушкине, ну и окрутила его. Но ведь родить еще надо было! Поэтому я исчезла на три месяца!
– Ничего не понимаю! – растерялась Нора. – А где же ребенок?
– Вот! – Николетта торжественно подняла руку. – Ты ухватила самую суть! Это было трудно, сообразить, куда его деть! Павел сидел на крючке, но он хотел жениться только на невинной девушке, ну как сказать ему про мою беременность?
– Действительно, – пробормотала Нора, – нестыковочка! В непорочное зачатие он бы не поверил.
– И я поехала к Нюре!
– Любовнице Павла?
– Да.
– Зачем?!!
Николетта закатила глаза.
– Ты не представляешь, как она была влюблена в него, думала, никто не знает, но меня не проведешь! Ни малейшей гордости, ни ума в Кондратьевой не было! Я открыла ей тайну: Подушкин меня якобы изнасиловал, ребенок, который должен вот-вот появиться на свет, от Павла. И Нюре теперь решать судьбу любимого! Либо она после родов забирает малыша себе, либо я иду в милицию и сообщаю об изнасиловании. Павла посадят лет на пятнадцать, а ребенок очутится в детдоме, мне монстр от насильника не нужен!
– И Нюра согласилась?
– Куда ей было деваться? – взвизгнула Николетта. – Перепугалась до помешательства! Она прижала руки к груди и заблеяла: «Антуанетта, умоляю, молчи. Я все сделаю в лучшем виде! Приведу к тебе акушерку, она мне справку даст о родах на дому, комар носа не подточит, жилплощадь потом поменяю, уеду. Только бы Павлушу не посадили. Мне будет в радость его ребеночка воспитывать, главное, ты молчи!» Говорю же, она редкая дура! Все станцевалось в лучшем виде! Нюра расстаралась: нашла врача и сама ему заплатила. Когда девчонка появилась на свет, Нюра ее на руки взяла и заныла: «Нелей ее назову, в честь покойной мамочки. Доченька моя! Кровиночка от Павлика!» Просто сил не было ее слушать! Ну а потом я вышла замуж за Павла, только не спрашивай, каким образом вновь обрела невинность. Ха-ха-ха!