Проект «Акела»
Шрифт:
Рыжий парень по прозвищу Акела, не расстающийся с гитарой, вечно подначивал Дину, чуя беззащитность и мягкость. Для него было нормально подбросить лягушку в постель или «случайно» разлить на нее кувшин с компотом, а потом стоять и ржать как конь. Он скалил крупные зубы со щербинкой и прищуривал голубые глаза, наблюдая за визжащей домашней девочкой. Она же могла орать на него, кидаться с кулаками, вопить и орать. Акела оставался невозмутимым и продолжал ее доставать.
На самом деле Акела просто использовал каждую возможность, чтобы к ней прикоснуться. Черноволосая девочка с огромными глазами
Ещё Дина любила готовить. С ней в кухонной зоне запахло жареной картошкой, а иногда и пирогами, когда пацанам удавалось выменять в деревне муку и утащить из столовой стакан сахара.
Ее хотелось научить быть сильнее. А еще ее хотелось… Просто хотелось затащить в темный угол и долго не отпускать. Неясные желания возникали в затуманенном гормонами мозгу, и в очередной раз Дину ждала мелкая пакость с стороны рыжего зубоскала.
Первый круг «Не ходите в лес без дозиметра»
Глава 3. Вычеркнут
Стерильно белый коридор медицинского пункта пропах озоном и хлоркой. Самодельные плакаты навязчивыми мухами облепили стены, они настойчиво призывали соблюдать осторожность в радиоактивных частях города и всегда брать с собой дозиметр.
Акела сидел в одиночестве. Он занял единственный деревянный стул в веренице молочных пластиковых скамеек, сохранившихся от старой эпохи. Наверно, они и тогда несли охрану больничных коридоров, бдительно поблескивая округлыми боками.
Все друзья из поискового отряда ушли, радостно галдя. Ежемесячный медицинский осмотр для них закончился благополучно. Им продлили разрешение на жизнь и работу.
Большой рост не позволял удобно расположиться: приходилось то подгибать ноги, то выставлять их на проходе. Спина нестерпимо затекала, требуя размяться. Встать не разрешало внутреннее смущение: с грязных сапог предательски сыпалась земля, оставляя следы на светлом полу из плитки. Да и хромота могла подвести на кафельной поверхности, поэтому мужчина съежился в неудобной позе, волком оглядывая стены стерильной ловушки.
Со скрипом открылась металлическая дверь, выпуская главного врача города. Невысокий сухонький старичок, неведомо как доживший до 70 лет, грустно смотрел на молодого мужчину с огненной шевелюрой и живым взглядом. Доктор проводил за черту сотни детей и тысячи взрослых, но так не смог привыкнуть к смерти.
– Что скажете? – голос Акелы предательски сел, проявив легкую шепелявость.
– Есть и неплохие новости! Мы тебя снимем временно, понаблюдаем. Ты можешь вести обычную жизнь, только приходи через неделю, хорошо?
– Хорошо…
Повисла тишина, тревожно прислушиваясь к дыханию двух людей. В подземных лабиринтах нет окон и нет птиц. Некому веселым чириканьем напомнить о жизни. Только смерть и тишина бродят среди свинцовых стен, безжалостных светодиодных светильников и усиленной системы охраны. Единственный бункер на тысячи километров когда-то смог сохранить жизнь небольшой кучке людей. Они выжили, переждали ядерную грозу и даже смогли выйти на поверхность, сохранив остатки цивилизации. Мрачное напоминание о войне, бункер всегда готов принять людей обратно.
– Есть вопросы? – в голосе старичка засквозило нетерпение. Скорее бы перескочить через острые углы формальностей.
– Сколько осталось?
– Бог его знает, – эта фраза навязла на зубах, застревала в глотке. – Прогнозы редко сбываются. Живи, пока можешь. Если возникнут боли, то приходи сразу. Я сделаю все быстро и безболезненно.
Акела вздрогнул и выпрямился во весь свой немаленький рост:
– Нет, я потерплю…
Не попрощавшись и немного покачиваясь из-за хромоты на правую ногу, Акела вышел, пробираясь среди знакомых лабиринтов наверх, к солнцу и жизни. Его радовало, что сыну уже 12 лет. Денька вырос упрямым, как баран, но сообразительным парнем. Пацан внешне стал точной копией отца, зато живой ум взял у матери… Эх… Мать пропала 11 лет назад, оставив Акелу отцом-одиночкой. Он не разбирался ни в пеленках, ни в особенностях детского питания. Спасло то, что в бараках живут обычные люди. Они всегда готовы выручить в трудный момент. У соседей недавно умер ребенок, а молоко пропасть не успело. Добродушная толстушка Нинка выкормила Деньку. Потом она родила еще двоих детишек и тихо угасла холодной весной пару лет назад.
Квартира на первом этаже деревянного дома встретила мрачного Акелу радостными криками. Мальчишки и девчонки собрались под крышей, опасаясь хмурых туч, предвещающих дождь. В полутьме они из дивана и стульев построили крепость. Из перевернутого стола получился окоп. Скатерть на веревке изображала траншею. Оглядев жизнеутверждающий бедлам, Акела хмыкнул и ушел в кухню, плотно закрыв за собой деревянную дверь. Неделю назад он заботливо перекрасил ее в зеленый цвет.
Ребятишки притихли, увидев вернувшегося отца Деньки. Маленький хозяин квартиры слегка побледнел под веснушками – его застукали в самый разгар веселья. Отец взялся за ремень только раз, когда в 10 лет нашел у сына украденные сигареты. А вдруг сегодняшний погром приравнивается к краже?! Лучший друг Сережа, сын толстушки Нины, пригладил черные кудри и спросил:
– Ну что? Расходимся? Или как? Вроде не орал…
– Давай дальше, ребят! – молодецки взмахнув кривой палкой, Денька вскочил на диван.
Акела сел за стол без скатерти и опять хмыкнул. Судя по крикам из комнаты, игра снова набрала обороты. Пускай дети веселятся, это взрослым пора на свалку. С этими мыслями из шкафа был вытащен стакан и деревенский самогон. Жизнь слишком коротка и жестока, чтобы ругаться из-за пары сломанных стульев и грязной скатерти. На миг шум стих. В коридоре послышались шаги. Дверь начала медленно открываться.
В какую-то долю секунды сердце екнуло в тоскливом предчувствии, словно должна была вот-вот вернуться Дина… Эх, Птаха, далеко ты улетела, не вернуть.
Это пришла его сестричка-двойняшка, Аля. Почти такая же рыжая, как брат, но более хрупкая и маленькая, она отличалась еще и повышенной плаксивостью. Аля кинулась на шею брата, рыдая в голос. Ее вечная опора, защитник и отважный спаситель посмел умирать.
Акела неловко гладил сестренку по седым волосам и что-то бормотал под нос про Дика, детей и просил следить за Денькой. Аля продолжала биться в истерике. Следом за ней зашел и Дик, ее муж. Он кивнул и сел на стул, прихватив из шкафа два стакана. Из принесенного пакета показалась царская еда: копченая тушка курицы и вчерашний хлеб с румяной корочкой. Дик всегда отличался молчаливостью. Как скупец, он отсчитывал каждое слово, каждый раз заставляя себя внимательно слушать.