Проект «Геката»
Шрифт:
— Attahanqa, — прошептал он, на мгновение прикоснувшись к правому виску, и сдвинул рычажок на пульте. Главный ротор, невидимый за сдвоенными экранами, сделал первый оборот — и поехал дальше, с каждой минутой разгоняясь всё сильнее. Сармат опустился на пол, прижал ладонь к облицовке, прикрыл глаза, — едва заметную, почти неуловимую вибрацию можно было почувствовать только так. «Сойдёт,» — решил он, когда придавленные к полу пальцы занемели, и уже было не отличить дрожь в них от слабейших колебаний поверхности. «Быстро не развалится.»
Через четверть часа в ход пошли малые роторы. Гедимин смотрел на неподвижный корпус и представлял себе, как разгоняется генератор, омываемый холодным зеленоватым свечением. «Хоть смотровое окно вставляй,» — ему было немного досадно. «Ничего отсюда не видно.»
Об этом же, возможно, думали и остальные сарматы. Линкен, прождав ещё две минуты, оглянулся на Хольгера. Тот жестом велел ему стоять тихо. Взрывник громко фыркнул и двинулся к Гедимину.
— Атомщик, ты вроде ничего не делаешь. Оно заработало или сломалось?
Гедимин покосился на мониторы — миниатюрная электростанция запустилась и явно не собиралась ни глохнуть, ни взрываться.
— Сломается — ты заметишь, — ухмыльнулся он, поворачиваясь к Линкену. Сердце билось чаще обычного, и в крови растекался знакомый и приятный жар. «Сработало,» — медленно расплылся в улыбке он, через плечо оглянувшись на реактор. «Давай!»
Рядом с ним уже стоял Хольгер, и секунду спустя он вдвоём с Линкеном сгрёб Гедимина в охапку, и они замерли на секунду. Хольгер еле слышно смеялся, изредка встряхивая головой, взрывник бурчал что-то в респиратор, — кажется, досадовал, что в этот раз не было «ничего интересного». Подошёл Константин, выразительно хмыкнул в респиратор, небрежно потрепал всех по ближайшим частям скафандров и прошёл к мониторам.
— Датчик отказал, — сообщил Гедимин Хольгеру, когда тот перестал смеяться.
— Туда и дорога, — отмахнулся тот, выворачиваясь из объятий сармата. — А остальное? Дай взглянуть…
Трое сарматов столпились у мониторов. Они что-то обсуждали, но Гедимин не стал слушать. Он подошёл к стене биозащиты и лёг на пол, прижавшись грудью к облицовке и вытянув вперёд руки. Реактор, превосходящий мощностью «Полярную Звезду», был совсем рядом, за тонкими стенками, и Гедимину казалось, что это его тепло пульсирует в крови. «Получилось,» — тихо выдохнул он, закрывая глаза. «Видел бы Конар…»
31 мая 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
— Это и есть их крейсер? — Гедимин развернул голограмму на весь экран, растянутый от стены до стены, — так было проще оценить масштаб. — Теперь понятно, зачем был нужен реактор. Сколько там антигравов?
— Два «волчка», — отозвался Константин, разглядывающий голограмму с тем же недоверчивым прищуром, что и Гедимин. — Я искал внутренний срез, но у меня нет доступа. Нашёл только такую картинку.
— Внушительно, — сказал Хольгер, перечитывая параметры. — Этот корабль должен пробивать астероиды насквозь — только за счёт массы.
— Или утаскивать за собой, — хмыкнул Гедимин, рассматривая вблизи участок брони. Семь слоёв обшивки — пластины неправильной формы, состыкованные между собой под разными углами — почти в точности воспроизводили структуру его скафандра. «И тут Кумала?» — слегка удивился сармат. «Странно. Думал, кораблями занимается Никэс. В крайнем случае, Гельмер.»
— Линкену покажи, — попросил он Константина. — Интересная картинка.
— Линкен видел, — ответил тот. — И даже помогал добывать. Но внутреннее устройство даже он не знает.
— А связаться с Гельмером не можешь? — спросил Гедимин, разворачивая голограмму вокруг оси; ещё не построенный крейсер был хорошо виден со всех сторон — и всё-таки был не более чем картинкой. «Без внутренностей ни о чём говорить нельзя,» — думал сармат. «Такое и я нарисую.»
— Доступы, атомщик, — досадливо поморщился Константин. — Моих на это не хватает. Можешь сам связаться — вдруг он растеряется и пришлёт тебе, что нужно.
На запястье Гедимина вспыхнул красный светодиод. Раздался протяжный гудок. Сармат недовольно сощурился, оглянулся на выход в «грязный» отсек, — сигнал горел и там.
— Опять останов? — Хольгер, забыв о голограмме, повернулся к горящему светодиоду. — Одиннадцать часов без перерыва. Неплохой результат. Но… видимо, он так и будет стопориться каждый день.
— Лишь бы не плавился, — отозвался Гедимин, отключая сигнал. — Резкий запуск ему не вредит.
Он снова повернулся к голограмме и развернул её кормой к себе, чтобы рассмотреть хвостовую часть. Идти к остановившемуся реактору было рано — сармат обычно выжидал час-полтора после аварийного глушения. «Пусть остынет,» — подумал он, изучая гравитронные орудия вдоль кормы. «Роторы встать не успеют.»
Люк, ведущий во внешний мир, открылся, пропуская Константина. Гедимин удивлённо мигнул — он и не заметил, когда сармат успел выйти.
— Одиннадцать часов, говоришь? Два останова в сутки… — задумчиво протянул он, по привычке прикасаясь к респиратору вместо подбородка. — У него нет аналога «йодной ямы»?
— Не замечал, — ответил Гедимин, вспоминая многочисленные остановы и запуски двух предыдущих реакторов.
— Как-нибудь попробую с ним поработать, — сказал Константин, заставив Гедимина изумлённо мигнуть и усомниться в работе наушников. — Может быть, сегодня. Разрешишь мне провести пуск?
— Если хочешь, — сармат пожал плечами. Наушники, очевидно, работали исправно — это с Константином сегодня было что-то не так.
— Взрыва не боишься? — прищурился он.
Люк открылся снова — в этот раз настежь. В отсек вошёл Ассархаддон. Двое охранников в тяжёлых экзоскелетах заняли оставшиеся свободные места у стены, и в лаборатории стало тесно. Гедимин недовольно сощурился.
— Внеплановый визит, — сказал Ассархаддон, приподняв руку в приветственном жесте. — Прошу прощения, что пропустил запуск вашего реактора. Сейчас он, как мне известно, вышел на проектную мощность. Самое время с ним познакомиться. Проведёте меня в реакторный отсек?