Проект «Геката»
Шрифт:
— Ничего, — прошептал он, досадливо щурясь. — Без ирренция можно не рыпаться. Ты что-нибудь нашёл?
— Ни грамма, — тихо ответил Хольгер.
Ирренция не было — после случайной вылазки в заминированный отсек у сарматов изъяли и «лучевое крыло», и ключевые части ремонтных перчаток, и новые топливные элементы передатчиков.
— Что думаешь? — спросил Гедимин, прислушиваясь к гулкой пустоте внутри черепа. Всё происходящее было бесконечно нелепым — и он не знал, что с этим делать.
— Ничего, — ответил Хольгер. — Видимо, я плохой учёный.
«Шестеро охранников,» — думал Гедимин, закрывая глаза. «Тяжёлые экзоскелеты. Шансов нет, но надо попробовать. Если бы скоординироваться с Хольгером…»
В отсеке зажёгся свет.
— Подъём! — крикнул охранник, открывая дверь. — Одевайтесь и выходите. Приказ Ассархаддона.
«В два ночи?» — сармат нехотя поднялся на ноги. Надевать ему было нечего — всё и так было на нём.
— Ну чего? — спросил он, сердито щурясь, когда вышел в пустой коридор. Рядом с ним остановился растерянный Хольгер. Охранники сомкнули вокруг них кольцо, командир жестом приказал идти за ним.
Шли быстро; пустой грузовой вагон уже ждал у платформы. Он летел по прямой, никуда не сворачивая и ни разу не останавливаясь на подъём или спуск. Гедимин с досадой покосился на передатчик — карта пропала вместе с топливным элементом, но было чёткое ощущение, что транспортные туннели со вчерашнего дня изменились.
— На выход, — подтолкнул его в спину охранник. Вагон остановился. Снаружи было темно; фонари охраны высветили знакомые коридоры, очертания смотровых галерей над широким туннелем со следами рельс.
— «Сампо», — прошептал Хольгер, глядя на распахнутый проём, в который ещё недавно проезжали грузовые глайдеры. Сейчас зал был пуст, только в центре, между ограничивающих дуг, слегка светился открытый портал. На той стороне тоже была ночь; зажгли красные огни, и Гедимин видел только их — два ряда фонарей вдоль взлётной полосы, упирающейся в такой же мерцающий проём.
— Шестнадцать попыток побега, — медленно проговорил Ассархаддон, выходя навстречу. Он остановился рядом с весьма потрёпанным глайдером. На его бортах виднелись какие-то каракули. Боковой люк был открыт.
— Я неправильно понял вас, не так ли? — куратор посмотрел Гедимину в глаза и усмехнулся. — Вы хотите умереть… так, как хотите вы? По своей воле и по своему выбору… Ну что ж, вполне понятное желание. Заходите. Садитесь на пол — мест не осталось.
Охранники вошли в переполненный глайдер вслед за ними, и вскоре тесно стало даже на полу. Гедимин втиснулся в проход, придерживая Хольгера за плечо, и вцепился когтями в палубу. Один из охранников поднялся на ноги, сбросив с себя экзоскелет; все, кроме Гедимина и Хольгера, ожидали этого и поймали падающий механизм, затолкав его частично под сидения.
— Zaaateske! — Ассархаддон повернулся к охраннику, оставшемуся в одном сером комбинезоне, и вскинул руку. Все, кто был в глайдере, повторили его жест.
— Zaa, — ровным голосом ответил он, принимая из рук Ассархаддона небольшой браслет и надевая его на запястье. Гедимин следил за ним, пока он не вышел из глайдера; иллюминаторов не было — маскировочный корпус закрыл их.
Люк захлопнулся. Глайдер мягко качнулся — и взлетел с места. Гедимин только почувствовал, как ему надавило на уши — в первый раз на взлёте и ровно три секунды спустя — на посадке.
— Гедимин Кет и Хольгер Арктус, — Ассархаддон снова повернулся к ним; его глаза были закрыты тёмным щитком. — Выходите. Через час придёт сигнал распределения. Знаете, чем себя занять?
— Где мы? — спросил Гедимин, перелезая через экзоскелет, загородивший проход, и едва не падая. Хольгер прошёл легче — он уже стоял в проёме и нетерпеливо смотрел на ремонтника.
— «Мара», — ответил Ассархаддон, протягивая сармату небольшой, но тяжёлый контейнер. — Забирайте. С ремонтом справитесь.
Гедимин отдал контейнер Хольгеру, жестом выпроводил его из глайдера и остановился в проёме. Ассархаддон снова повернулся к нему.
— «Геката» взорвана? — спросил сармат.
— Ровно пять секунд назад, — куратор — теперь уже бывший — покосился на передатчик. — Вы привыкнете, Гедимин. Это и мне давалось нелегко. Первые шесть раз. Zaaseateske!
Что-то мягко толкнуло его в грудь, и он невольно шагнул назад. Защитное поле растаяло, но глайдер уже закрылся — и резким рывком вырвался обратно в шлюз. Гедимин остался на знакомой узкой галерее, под потолком, давящим на макушку. Хольгер стоял рядом с ним, прижимая к груди контейнер.
— Zaaseateske… — прошептал Гедимин и криво усмехнулся. — Вот не думал, что буду жалеть… Ладно. Пойдём в реакторный отсек. Там хотя бы светло. Что в контейнере?
— «Седжены», перчатки, передатчики, — равнодушно перечислил Хольгер. — Все наши запчасти. Идём, атомщик. Надо починиться.
Никто из сарматов, снующих по коридорам «Мары», не обратил на них внимания более чем на секунду — пока громоздкие и рослые «атомщики» пытались уступить дорогу. Гедимин старался не царапать шлем о выступы на потолке, Хольгеру приходилось легче, но и он неприязненно щурился на узкие проёмы.
— Как ты тут жил, атомщик? — тихо спросил он, когда выбрался из лабиринта базы в прямой туннель, ведущий к реакторам. С тех пор, как Гедимин ушёл отсюда, в стенах прибавилось дверей с яркими предупреждающими знаками, — там достроили пару кассетных цехов.
— Тесно. Холодно. Темно, — отозвался ремонтник, глядя на светодиоды над новыми дверьми. — Вот это появилось недавно.
Он думал, что на шлюз реакторного отсека поставят какой-нибудь пароль, но люк открылся легко. Гедимин вдохнул знакомый запах меи и слегка улыбнулся. «Может, и правда привыкну. Шесть раз? Для меня этот — четвёртый. Ещё два осталось.»