Проект «Геката»
Шрифт:
Филк с баллончиком краски снял с Гедимина трафареты и, на несколько секунд направив на него распылитель тёплого воздуха, поднял рычаг. Сармат отделился от стапеля и отошёл к стене, уступив место следующему. Филки работали вдесятером, одолжив у техников оборудование и расставив его вдоль безвоздушного коридора, — на базе негде было поставить стапель под тяжёлый экзоскелет.
Гедимин посмотрел на свою броню. Она осталась чёрной, только на руках от подмышек до локтей появились параллельные серебристые полоски.
— Выбрался? — Йенью Гварза, увидев сармата в толпе, подошёл и посмотрел на его раскраску. На его тёмно-сером скафандре тоже были такие полоски, но, кроме них, были ещё символы на наплечниках — угловатые знаки, составленные из трёх линий — чёрная внутри, две жёлтые по краям.
— Что это? — спросил Гедимин, тронув наплечник. — Мне такого не нарисовали.
Йенью удивлённо мигнул и завертел головой вместе со шлемом, высматривая кого-то среди сарматов, идущих к базе.
— Сайджин! Иди сюда.
— Tzaatesqa! — второй пилот приветственно вскинул руку. — А что вы тут стоите? Пошли на воздух!
«На воздух» — в помещения «Мары», наполненные смесью газов, пригодной для дыхания — уже ушли почти все; нанесение опознавательных знаков подходило к концу. Кто-то принёс филкам ещё десяток кислородных баллонов, чтобы они могли доработать без перерыва.
— Подожди, — остановил его Йенью. — Посмотри на Гедимина. Ему не нанесли знаки отличия. Вон там стапель освободился — подойди и скажи, чтобы подождали.
— Не нанесли знаки? — Сайджин мигнул, внимательно посмотрел на плечи Гедимина и даже потрогал броню. — Вот странно… А какое у тебя звание?
Сармат растерянно пожал плечами.
— Звание? Никакого. Откуда оно у меня? Я не военный.
Пилоты переглянулись.
— Вот это очень странно, — пробормотал Сайджин, открывая передатчик и разворачивая перед Гедимином страницу с информацией. — Смотри. Мы с Йенью — и почти все атомные пилоты — сержанты атомофлота. Видишь знак?
Гедимин мигнул.
— Сержанты? — он открыл свою страницу и снова пожал плечами. — У меня тут ничего нет. А откуда у вас звания?
Сарматы снова переглянулись.
— В первый же день, вместе с назначением… Стой! Ты же был назначен вообще в последнюю минуту. Может, что-то не успели?
— Нет, ерунда, — сказал, недобро сощурившись, Йенью. — Он пришёл десятого, сегодня четырнадцатое…
Гедимин с тоской огляделся, высматривая в толпе Хольгера, Линкена или хотя бы Хильдира, — какой-нибудь осколок знакомого и разумного мира.
— Вот слизняк! — выругался внезапно Сайджин, и Гедимин, вынырнув из своих мыслей, растерянно мигнул. — Смотри, что пишет наш капитан! Приказа от адмирала, видишь ли, не было! А ведь мог бы сам решить — на корабле-то он главный…
Гедимин хмыкнул. «Стивен? Дать мне звание? Мне оно даром не нужно, но у военных это, кажется, ценность…»
— Да ну его, — пробормотал он, заталкивая пилотов в открывшийся шлюз и входя туда вслед за ними. — Для учёных звания не предусмотрены.
Сегодня — как и вчера, и позавчера — никаких учений не было. После того, как Гедимин и пилоты «Седжена» проверили реакторы, их отпустили (точнее сказать — выставили) на базу, и на корабль они возвращались только перед отбоем. Ремонтник раздобыл матрас; одеял и подушек на «Маре» не было, и на вопрос о них интендант ухмыльнулся во весь рот — «ты что, макака?»
Заняться было решительно нечем — видимых неполадок в механизмах базы он не нашёл, Альваро и Амос в реакторном отсеке обходились без него, корабль Хольгера с утра отбыл на учения, а где Линкен и его «Феникс», вообще никто не знал. Кажется, только они и покинули базу, — в коридорах сегодня было особенно тесно, как будто все экипажи слонялись по туннелям, не зная, куда приткнуться.
— Завтра, — услышал Гедимин тихий голос в наушниках; говорил незнакомый сармат — здесь не заботились о хранении тайн, и редко кто-нибудь отключал коммутатор, чтобы вся база не могла его услышать. — В три, край — в четыре. Куда сначала? Первый удар — Петерсон, потом — Кларк. Застать их среди ночи. У макак, сам знаешь, принято спать после полуночи. Полночь в Петерсоне — полночь на «Маре»… Точно говорю. У них праздник. Довольны, что победили Саргона. Ничего, мы им напомним. Устроим День памяти.
«Завтра?» — Гедимин осмотрелся в поисках говорящего, но сарматов в коридоре и открытых отсеках было много. «Вместо речи Маркуса — команда «на взлёт»? Линкен будет рад. Он давно этого ждёт. Но куда он провалился? Пропустит же всю войну…»
Он на секунду прижал ладонь к груди. Невидимый обруч снова давил на рёбра. «Интересно, надолго всё это? Давно не приходилось воевать. Думал, без этого обойдётся… Идиот ты всё-таки, Гедимин. Хоть и учёный.»
15 июня 33 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара» — Солнечная система — галактика Вендана
— Tzatatzqa!
Едва вслед за оглушительно громкой командой из передатчика послышался вой сирены, Гедимин вскочил на ноги, на ходу сворачивая матрас и заталкивая в нишу между слоями обшивки; когда загудел и залязгал весь корабль, сармат уже сидел в герметизированном отсеке, в кресле перед щитом управления, и проверял готовность реакторов к запуску. Последнюю проверку он сделал вчера, перед сном, и за два ночных часа ничего не изменилось. Он сцепил пальцы рук и до хруста растянул их. Кровь стучала в ушах — нарастающее волнение, как всегда, ускорило пульс и слегка замутнило рассудок.
— Dekuterqen… dekuterqu… — продолжал размеренно отсчитывать передатчик. Внутренний отсчёт начался с пятидесяти; судя по звукам, долетавшим снаружи до того, как Гедимин закрыл гермозатворы, большая часть команды поднялась ещё быстрее, чем он, и была на местах на счёт «сорок».
— Du… un… Tzatatzqaatta’anu! — механический голос сменился живым — коммутатор переключился на Стивена. Должно быть, он уже был в капитанской рубке, — Гедимин знал, где она, но внутрь пока проникнуть не удалось, хотя некоторое любопытство его донимало.