Проект «Геката»
Шрифт:
— Это не сарматский язык, — ответил Гедимин, поставив контейнер на ближайшую свободную поверхность. Содержимое ящика не фонило, ни ипроновая, ни свинцовая броня были не нужны, — из-за этого он был таким лёгким, хотя сам «ферк», по сообщениям из Химблока, плотностью не уступал тяжёлому рилкару.
— Ну куда?! — Константин, не успевший отогнать Гедимина с контейнером от своего стола, поморщился и махнул рукой, глядя, как сармат открывает ящик и вынимает тёмно-синий брусок со стальным блеском.
— На ощупь, как металл, — заметил Гедимин, взвешивая образец на ладони. — Значит, он поддаётся литью и ковке?..
— Надеюсь, ты не устроишь прямо здесь ни кузницу, ни литейный цех? — Константин скривился. — Забирай и иди в мастерскую. И незачем было тут пылить.
— Тебе что, неинтересно? — удивился Гедимин, неохотно убирая образец в ящик. — Ты уже видел готовый ферк?
— Не видел — и не рвался, — северянин сердито сощурился. — Иди работать, теск. Помнишь расчёты? Медь, алюминий, биметалл. И не забудь поставить датчики!
17 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
Двое сарматов склонились над куполом защитного поля. Он прикрывал экспериментальную установку — точнее, три установки, выстроенные вокруг источника омикрон-лучей — рилкаровой пластины с запаянным в неё ирренцием. Устройство их было несложным — неподвижные катушки алюминиевого, медного и стального с медным сердечником провода, нанизанные на вращающиеся стержни из вещества, похожего на тёмно-синий металл. Ферковые штыри размером с палец на руке сармата вращались медленно — можно было пересчитать обороты, не особо приглядываясь, чем Гедимин сейчас и занимался.
— Неплохо, — сказал Константин, взглянув на показатели датчиков. — Ток есть… Они сами себя крутят, да?
Гедимин молча кивнул. Просунув руку сквозь защитное поле, он поставил между излучателем и установками обсидиановые пластины. Стержни завертелись быстрее.
— Куда руками?! — запоздало возмутился Константин. — Почему не поставил манипулятор?
Гедимин мигнул.
— Я в скафандре, — напомнил он. «Что ему всё время не нравится?!» — недоумевал он про себя. «Поле на месте, оборудование не облучается…»
Константин возвёл глаза к потолку.
— Не знаю, как ты дожил до этого дня, теск. Не знаю… Так что с расчётами? Всё подтвердилось?
— Да нет, — медленно проговорил сармат, заменяя обсидиановые пластины ипроновыми. Излучение больше не попадало на ферковые стержни, и они лишились магнитного поля; ток остановился, а вместе с ним — и вращение установок.
— Ток в разы слабее, чем должен быть. Думаю, это из-за омикрона. Кванты как-то действуют на провод.
— М-да… Ну, тут следовало ждать подвоха, — Константин хотел потрогать подбородок, как обычно делал в задумчивости, но наткнулся на шлем и досадливо поморщился, опуская руку. — Никак нельзя убрать его из-под облучения?
— Никак. Перестанет работать, — отозвался Гедимин. — Но это ерунда…
— Да, верно. Большая установка с сильным излучателем… Думаю, на неё эти помехи не сильно повлияют, — согласился Константин. — Значит, ты готов собирать полноразмерный генератор? Ферк, медь, стальной лист, ирренций и обсидиан… Знаешь, сколько заказывать?
— Тихо ты, — буркнул сармат, неотрывно глядя на замершие установки. «Пять минут прошло. Проверю сейчас…»
Он поднёс к медной катушке дозиметр. Сармат держал руку за ипроновым барьером — излучение от ирренция не должно было достигнуть прибора, но он, тем не менее, фиксировал омикрон-кванты, и стрелка на нижней шкале уверенно указывала на катушку с медной обмоткой. Наведённая радиация рассеивалась, но медленно. Биметаллический провод фонил меньше, ещё меньше — алюминиевый, но все они выдавали поток омикрон-квантов, хотя излучатель уже давно на них не действовал.
— Наведёнка? — Константин просунул под купол свой дозиметр и проверил показания. — Ядро Сатурна! Но ведь фон снижается, не так ли?
— Несущественно, — буркнул Гедимин. — Воздействие есть. Несколько месяцев или недель — и снижаться перестанет. Начнётся синтез.
— Ядро Сатурна! — повторил Константин, сердито щурясь на дозиметр. — Ну да, твой опыт с облучаемыми пластинами… Значит, синтез. Ни один из металлов не застрахован, да? Попробуй фрилометаллоиды. Жаль, жаль… мы-то надеялись обойтись алюминием…
19 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
Под защитным экраном в «мастерской» стояло пять миниатюрных электрогенераторов; четыре из них вращались с разной скоростью, пятый стоял неподвижно. Гедимин пошевелил его пальцем — ротор сделал оборот и снова замер, датчик силы тока выдал короткий всплеск и отключился.
— Что тут у тебя? — Константин посмотрел на пометку на столе рядом с неподвижным генератором. — Фрил-литиевый металлоид… Странно, обычно с проводимостью у него проблем нет.
— Это из-за омикрона, — сказал Гедимин, заменяя обсидиановые линзы ипроновыми экранами. Генераторы останавливались один за другим, дольше всех продержался медный. Последний оборот он сделал минуту спустя. «Излучение от обмотки,» — подумал Гедимин. «Сохраняется и сейчас, но ослабло. А интересный эффект — можно было бы использовать, если бы…» Он вспомнил образцы меди из лаборатории «Полярной Звезды» и досадливо поморщился.
— Фрил-ферритовая обмотка, однако, проводимость сохраняет… — Константин задумчиво смотрел на замершую установку. — Что скажешь?
Гедимин молча поднёс к обмотке дозиметр и показал северянину экран. Число под буквой «омикрон» постепенно уменьшалось — но от нуля отличалось, и заметно.
— Да чтоб тебя… — Константин растерянно мигнул. — Выходит, слишком много железа…
— Там ещё редкоземельные, — напомнил Гедимин.
— Вот ведь затык… — Константин смотрел на дозиметр, поочерёдно подносимый к каждой установке, и морщился. — С тяжёлыми металлами идёт заражение, с лёгкими — вообще ничего не работает… Все расчёты насмарку!