Проект Каин. Адам
Шрифт:
Вепрев встряхнулся, широко открыл глаза. Надо же, чуть не задремал, мать его! Он со злостью ударил кулаком по столу, от чего тот загудел и покачнулся. Десантник вскочил на ноги, прошелся несколько раз из угла в угол, махая руками, словно стараясь прогнать сонливость, кружившую вокруг.
Наконец, он снова сел за стол, включил чайник, который тотчас уютно забулькал. Капитан с тоской посмотрел на пакетики чая «Липтон», который запахом напоминал несвежие портянки нерадивого рядового. От чего бы он сейчас не отказался, так это от большой чашки крепкого кофе. И хрен с ним, можно даже растворимой гадости, какого-нибудь «Нескафе», или другой отравы, но лишь бы с большим содержанием кофеина. А то он скоро ссать будет «Липтоном». Вепрев подумал о большой кружке свежесваренного кофе, который ему иногда готовила одна из его подружек, оставшаяся в Перми. Не то чтобы она как-то особо мастерски умела его делать, но он бы сейчас отдал этот дурацкий автомат за такую кружку, поданную в мягкую постель. И за то, чтобы Маринка сама «подалась» бы под одеяло после того, как он выпьет эту кружку.
— Мечты, мечты, — пробормотал он себе под нос. Чайник щелкнул, выключаясь. Евгений достал пакетик чая, бросил в кружку, налил кипятка.
— Чем богаты, то и пьем, — с этими словами он посмотрел на медленно коричневевшую воду, лицо само собой скривилось, когда от кружки волнами стал подниматься слабый аромат рыбьей чешуи. Никакого сравнения с зеленым чаем Малышева. Хотя с другой стороны, нафиг он не нужен, этот зеленый чай вместе с самим Малышевым.
Вепрев криво ухмыльнулся и стал мелкими глотками пить. Мысли его помимо воли вернулись к Малышеву и тому, как он пришел к майору взбешенный из-за отданного приказа. Приказа стрелять по гражданским. Первый приказ в карьере капитана ВС РФ Евгения Николаевича Вепрева, которого он ослушался вполне сознательно.
Кипя от злости, Вепрев чуть не снес дверь с петель, когда ворвался в кабинет Малышева. Тот сидел за старым, советских времен столом, за спиной висела фотография президента. На столе расположилось три телефонных аппарата, один без наборного диска, рация, небольшой ноутбук, выглядевший, по меньшей мере, неуместно на фоне всего остального. Экран компьютера мягко светился, отбрасывая голубой отсвет на очки майора, замершие на крупном носу. Он спокойно посмотрел на десантника, оторвав взгляд от какого-то листочка, который до этого изучал. В глазах Константина Малышева ничего нельзя было прочитать — они были такими же непроницаемыми, как и обычно, словно зыбкая поверхность болота, под которым скрывалась бездонная топь.
— Капитан! Проходите, — произнес он, как будто Вепрев не стоял уже на пороге, исподлобья глядя на него. — Чаю?
— Зачем вы отдали такой приказ?
Малышев чуть склонил голову на бок, словно не совсем понимая, о чем говорит гигант в форме десантных войск. Улыбка майора стала шире.
— Да не стойте вы на пороге, проходите, поговорим.
Не ответив, капитан шагнул вперед, развернулся, чтобы закрыть дверь. В этот самый улыбка Малышева притухла, а в сощурившихся глазах вспыхнул безумный огонек, похожий на тот, с которого иногда разгораются степные пожары. Но до того как капитан повернулся, чтобы подойти к стулу перед столом Малышева, улыбка вернулась на его лицо, огонек погас, а если точнее, то спрятался туда, где он и был до этого. Не смотря на то, что этот бугай ослышался прямого приказа — его, Малышева, приказа! — он все еще был нужен. Пока что. А потом — посмотрим.
Евгений уселся на стул и мрачно посмотрел на улыбающегося, как крокодил, Малышева. Тот же с любопытством наблюдал за тем, как едва заметно трепещут крылья носа у Вепрева.
«Чистый бык! — с восторгом подумал майор. — Грех будет выкинуть такой экземпляр. В данный момент, вот что я хочу сказать».
— Капитан, у меня бумага, подписанная Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами, что для меня — да и для вас — должно быть расценено как распоряжение самого Госпо…
— Это были гражданские… товарищ майор, — перебил его Вепрев.
Малышев ничем не выдал своего неудовольствия, только улыбка стала еще на сантиметр шире.
— Капитан, я вас прекрасно слышал, не надо повторять одно и то же каждый раз. В приказе №313 даны четкие указания по усмирению толпы любыми методами. Любыми. Понимаете?
— Это вовсе не значит, что необходимо стрелять по обычным горожанам. Они, в конце концов, ничего не сделали.
— Вы, кажется, не совсем понимаете, с чем мы имеем дело, капитан, — вздохнул Малышев. Он на мгновение прикоснулся ко лбу, поморщился, словно от приступа головной боли.
— Ну так объясните мне, черт побери!
Малышев откинулся назад, заложил за голову сцепленные руки. На его тонких губах по-прежнему играла легкая улыбка, словно бы все, что сейчас происходило, доставляло ему удовольствие. В каком-то смысле и доставляло.
— Я не думаю, что стоит повышать голос на вышестоящего офицера, а, капитан?
Вепрев глубоко вздохнул, медленно выдохнул, расслабляясь.
— Я… извините, майор. Просто… — он махнул рукой своим привычным жестом, на этот раз выражая сомнение и усталость.
Малышев кивнул, в его глазах и на лице промелькнуло сочувствие.
— Все понимаю. Забыли.
После небольшой паузы, Евгений сказал:
— Товарищ майор, понимаю, я нарушил приказ, — Малышев оторвался от листка, который читал и с явным любопытством посмотрел на капитана, — но я говорил вам, что не буду стрелять в гражданских, если только…
— Если только это не будет угрожать вам или вашим людям, — закончил за него Малышев. — Я помню. Я же сказал, забыли об этом. Быльем поросло, смоем все это в сортир, договорились? Признаюсь, я тоже не подумал, отдавая вам такой приказ. Mea culpa, признаю, я ведь прекрасно знаю, как вы относитесь к… м-м… таким неоднозначным мерам по отношению к штатским. Не надо думать, будто я бесчувственная скотина, которая только и думает о том, чтобы положить как можно больше людей себе в угоду. То, что было в Чинау… Я не собираюсь оправдываться, но это были вынужденные меры, хотя меня от этого воротило не меньше вашего. Мне они до сих пор снятся.
Малышев покачал головой, словно бы расстроено, исподтишка наблюдая, как на лице Вепрева проступает изумление. Хороший ход, очень хороший. Кажется, сработало, но надо бы дожать, как говорил его покойный папаша.
— К тому же, что ни говори, там могли быть«духи», и — хотя это не умоляет того, что мысделали — это в какой-то мере оправдывает нас, согласитесь? — он дождался неуверенного кивка капитана и продолжил: — А тут была совершенно иная ситуация: это все-таки россияне, как не крути. Не уверен, что я бы и сам открыл огонь по этим людям, окажись на вашем месте. Так что вину тут можно возложить только на меня, на мою глупость. Забыли?
Он сказал это все на одном дыхании, а потом замолчал, якобы смущенный, но при этом не переставая наблюдать за тем, как отреагирует капитан. Вепрев задумался, а потом кивнул, уже более уверенно. Ноздри перестали раздуваться, как у разъяренного быка.
Малышев удовлетворенно хмыкнул.
— Так все-таки, как насчет чашки свежего чая? Будете?
— Расскажите, что вы видели там, на улице, — спросил Малышев, как только они сделали по нескольку первых глотков ароматного напитка. — Я понял, это была толпа людей, которая, судя по всему, собиралась на вас напасть?