Проект Каин. Адам
Шрифт:
— Фух… — Мишка поерзал, устраиваясь в продавленном диване поудобней. — Повар здесь явно учился у самого Гимлера: чтобы такое приготовить, надо иметь особый талант.
— Ага, — отозвался Сергей, — ты еще должен радоваться, что попал на суп, а не на какие-нибудь макароны. Иногда кажется, что он кидает их в холодную воду, пару минут ждет и только потом включает конфорку.
Аня покачала головой, улыбаясь, Мишка хмыкнул.
— Как получилось, что ты оказался в нашей компании, Слав? — осторожно спросил Сергей.
— Близко познакомился с толпой зараженных, из-за чего загремел в карантин, — коротко ответил сержант.
Одинцов бросил короткий взгляд на Мишку, тот едва заметно покачал головой.
— Давно? — спросил Сергей.
Сержант взглянул прямо в глаза Одинцову, и тот вдруг понял, что этот мужик вовсе не так глуп, как выглядит со своей блестящей лысиной, мускулами чернорабочего и нижней челюстью гориллы.
— Давай я сразу отвечу на все твои вопросы и больше не будем к этому возвращаться, идет? — сержант кивнул, соглашаясь сам с собой и не давая возможности Одинцову возразить. Впрочем, тот и не собирался. — Первое: я действительно раньше служил в этой части, по контракту. Несколько недель назад вместе со своими людьми был в рейде, попали в переделку, и нам помогла вот эта вот красавица — вместе со своими друзьями, конечно. По возвращении в часть нас поместили в карантинный блок, а спустя две недели отпустили. Так что мы с ней — ну и Мишка тоже — не больны, согласен?
— Слушай, я ведь не… — начал Сергей, но сержант перебил его.
— Второе: даже если бы я знал что-то о болезни в городе — я бы все равно тебе ничего не сказал, не смотря даже на то, что больше не… — он покачал головой, по его гладкому лицу скользнула тень. — В общем, ты меня понял. И третье: называть меня можно по фамилии, но лучше всего просто Степаныч или Сержант, так проще, ага?
— Ага, — после короткой паузы сказал Сергей, едва подавив дурацкое желание вскочить и отдать честь.
— Ответил на все вопросы? — спокойно поинтересовался Сержант.
Сергей только кивнул. Действительно, что еще можно было добавить?
— Слушай, а что с Рыжим, а? — спросил он, обращаясь к Свердлову.
— Не знаю, — ответил разом помрачневший Свердлов. — Я его не видел.
— Он был с вами? — спросил Крохин.
Сергей кивнул, не отвечая.
— Тогда, если Мишка не видел его в «карантинке», то, скорее всего, он в особой зоне, для зараженных… Он болен?
Ответил Михаил:
— Да. Из-за этого меня, наверное, так долго и продержали там. Пытались выяснить, что со мной.
— Раз выпустили, значит все в порядке, — заметил Вячеслав без особого интереса.
— Твоими бы устами… — Мишка криво усмехнулся.
— Забудь ты это, Миха, — Сергей похлопал приятеля по коленке. — Радуйся что ты здесь. Сла… Степаныч прав — если бы они что-то нашли, то вряд ли бы сидел сейчас с нами, не думаешь?
— Наверное. Только от этого все равно легче не становится, — он помолчал, а потом вдруг вздохнул и сказал: — Хотелось бы мне знать, что там происходит, снаружи. Чувствую себя как заключенный в тюрьме, а от этих вояк хрен чего добьешься. Извини, Степаныч.
Крохин равнодушно пожал плечами, видимо, нисколько не задетый словами Свердлова.
День двигался к вечеру, солнце, скрытое где-то за тучами, еще освещало слабым светом комнату, проникая через два больших пыльных окна на западе. Сергей устало потер переносицу. Слишком много впечатлений за один день, но сегодня он будет спать лучше, чем за все последние недели. Одно только осознание того, что Мишка в порядке, и они смогут поговорить завтра, уже было не хуже любого снотворного.
— Степаныч, ты можешь хотя бы рассказать, что там, снаружи происходит? — спросил, наконец, Сергей.
— Могу. Но не буду, — ответил с ухмылкой сержант и кивнул на до сей поры молчавшую Аню. — Вон, пусть Аня расскажет, у нее лучше получится, чем у старого вояки, от которого хрен чего добьешься.
— Я же извинился…
— Расслабься, Мишка. Считай, это я так изящно отмазался. Я не любитель чесать языком, знаешь же.
«Ну да, заметно», — мысленно хмыкнул Одинцов, но вместо этого с улыбкой посмотрел на девушку и спросил:
— Аня? Расскажете? Жутко интересно.
Аня посмотрела на него странным взглядом, который он не мог понять, пока она не сказала:
— Жутко, говорите? — она помолчала и добавила: — Думаю, вам не понравятся новости оттуда.
Мужчины молчали, глядя на Аню. Наконец она нервно засмеялась и через силу сказала:
— Не таращьтесь на меня, я чувствую себя так, будто забыла надеть лифчик, или вышла на улицу в ночной пижаме.
Сергей улыбнулся, Мишка только хмыкнул. Аня, по-прежнему улыбаясь, откинула со лба прядь волос и Сергей отметил в который раз, какая она симпатичная. «Интересно, — мелькнула мысль, — сколько же ей лет?» С виду не больше двадцати пяти, но надо учесть, что досталось ей не меньше, чем всем им. Может даже и больше. Аня вдруг взглянула ему прямо в глаза, и он почувствовал как между ними проскочила что-то наподобие электрического разряда. Сергей смутился и опустил взгляд, чувствуя себя так, словно он пятиклассник, и на него только что посмотрела девчонка, в которую он был тайно влюблен. Ему хотелось сказать что-нибудь умное, наподобие «Да неужели?», но Мишка спас его от подобного конфуза. Господи, благослови Мишку с его неуемной натурой.
— Ань, не томи, выкладывай. Нас тут новостями не балуют, сама знаешь.
Девушка покачала головой.
— Знаю. Не знаю только, как это сказать…
— Скажи как есть, — подсказал Крохин, Сергей кивнул.
— Как есть?.. — она задумчиво покачала головой. — Я и сама толком не знаю, как есть теперь. Но то, что было две недели назад, было… плохо. Очень плохо.
— В каком смысле? — спросил Михаил.
Аня бросила быстрый взгляд на зашедших в комнату «клиентов» Санатория, снова стала смотреть на свои руки, нервно мнущие свитер. Наконец, поминутно останавливаясь, чтобы подобрать слова, она рассказала все то, что происходило в Горецке и мире с тех пор, как по телевидению объявили о введении комендантского часа и, следом, карантина. Она рассказывала о пожарах в городе; о стрельбе и более подробно, сама не зная почему, о ночном происшествии, когда полуобнаженная троица психов, схватила кого-то и выволокла на улицу. В этом месте Михаил впервые заговорил.
— Это очень интересно.
— О чем ты? — спросил Сергей.
— Потом объясню. Пусть Аня закончит.
И она снова говорила, говорила, пока в комнате не зажегся свет и не разогнал тени по углам, а на улице снова пошел дождь. Наконец, слова иссякли, она замолчала, и некоторое время они просто сидели. Сергей подумал, что он был прав в своем предположении: она повидала больше чем все они. Молчание прервал Степаныч.
— Значит, все оказалось еще хуже, чем можно было предположить, — он помолчал, а потом спросил (окончательно убедив Одинцова в том, что далеко не так глуп, как выглядит): — Кто-нибудь читал романы о мировых катастрофах и всякой такой ерунде?