Проект «Колония»
Шрифт:
Через тридцать минут моя небольшая колонна убыла с парковки торгового центра, где вовсю распоряжался новый командир, и мы вновь запетляли по окраинным улицам, где царила вакханалия беззакония, банальный грабёж торговых точек, и тут же драки уже за добычу, которую опоздавшие пытались отобрать у более удачливых. Мы даже не вылезали из машины, тихо подъезжали к месту разборок, давали очередь в воздух из крупнокалиберного пулемёта и драка мигом прекращалась, а участники прыскали в разные стороны испуганными зайцами, бросая то из-за чего и бились. А мы ехали дальше. На одной из пустынных улиц наткнулись на банду подростков, лихо бившие камнями, арматурными прутьями витрины мелких магазинов на первых этажах старых, советских времён пятиэтажек, стёкла ларьков на остановочных комплексах. А из лихачества, безнаказанности, ощущения мнимой крутости от своей многочисленности, весело запуливали каменюки
На мой вопрос – Зачем они это делали? Скулёж только усилился, а главарь этой банды, пятнадцатилетний долговязый парень, как ребёнок из младшей группы детсада, просяще протянул: – Дяденьки, не надо нас стрелять. Мы больше не будем…
Я тяжело вздохнул и со своего места оглядел серый фасад пятиэтажки, около которого и словили пацанов. Когда мы въезжали на улицу, лишь только двоих мужиков видел на застеклённых балконах пятых этажей, откуда они орали на хулиганов, а сейчас чуть ли не на всех балконах стояли люди и требовали сурово наказать щенков.
Вытащил за ухо главаря на середину тротуара и ткнул лицом в жителей дома: – А они требует, чтобы я вас расстрелял…, Прямо здесь шлёпнул. Слышишь, что они кричат? Тут вас знают как отпетое хулиганьё…, – и пацан сломался. Бурно зарыдал, размазывая слёзы по щекам, умоляя пощадить и обещая, что больше не будут. Заревели в голос и его подельники, чувствуя беду.
Конечно, щенков этих расстреливать рука не подымалась, а урок нужно было преподать жестокий, да такой, чтобы на всю жизнь.
Ну, а раз родители не смогли до их мозгов донести истину – «Что такое хорошо и что такое плохо….». Эту истину будем вбивать в самом прямом смысле слова. Сняли с них штаны, труселя, положили голыми письками и животами на стылый, заснеженный асфальт и жестоко выпороли, обрывками верёвок, выкинутых нам с балконов. Я дал установку – так выпороть, чтобы две недели кушали стоя, а спали ночью только на животе. И чтоб после порки могли до дому дойти.
А главарю, чтоб знал, что старший банды несёт отдельную ответственность за действие своей банды, после порки поставили под обоими глазами два хороших синяка, после которых на мир смотришь целую неделю через узкие щёлочки. Потом выбили зубы, при этом прилично раскровенив губы, а напоследок сказали назидательно: – Это чтоб ты, когда две недели через трубочку пищу принимал – помнил об ответственности главного в коллективе, который он возглавляет…
Поколесив по улицам ещё немного, мы окраинными улицами направились в сторону Портала. Проезжая мимо серого бетонного забора очередного большого гаражного кооператива и уже сворачивая за угол забора, бросил случайный взгляд через прореху от упавшей плиты и мельком увидел вдали, в гаражном проезде, нескольких мужиков. И вроде бы ничего в открывшейся картинке не было странного – трое мужиков, явно поддатых, вели ещё одного, тоже датого, но вяло сопротивляющегося. Картинка мелькнула и скрылась, за плитами целого участка забора. И вроде бы мелькнула и должна тут же забыться от своей банальности, но что-то в картинке было неправильное, и через секунд десять колебаний я приказал разворачиваться. В дыре забора давешних мужиков видно уже не было, видать уже свернули куда-то, но мы проскочили ко въезду в гаражный кооператив с поднятым обломанным шлагбаумом, наугад свернули, потом ещё раз и выехали прямиком к искомой группе, которые уже открыли ворота гаража и мигом стало понятно почему меня посетили определённые сомнения. Пьяные мужики, где-то на улице словили приличную женщину и сейчас затаскивали её в гараж, а та уже из последних сил сопротивлялась. По всем повадкам, одежде, внешнему виду можно не ошибаясь определить, что это были обычные работяги, причём самой низкой категории, с такими же низкими жизненными принципами, главными из которых были – меньше работать и побольше выпить. А вот женщина, судя по дорогой курточке, разорванной напрочь одежде, причёске и умелому макияжу, который впрочем был напрочь погублен слезами, липким потом страха, явно принадлежала к совершенно к другому слою населения – продвинутому и обеспеченному. Вот и решили работяги в этом безвластии вкусить «белого мяса», потому что их жёны наверняка были такими же забитыми жизнью серыми мышами, как и их мужья.
Двое мужиков за руки тащили её во внутрь гаража, а третий, садистки смеясь, пятясь спиной в глубь бокса, продолжал на ходу рвать спереди одежду и одновременно видать больно хватал женщину за оголённые груди, отчего она громко и смертельно испуганно, кричала во весь голос: – Не надо…, не надо…, мне же больно… Помогите…, помогите мне…, не трогайте меня…, отпустите… прошу вас…., – что только раззадоривало насильников.
Оглушительная очередь в узком и длинном пространстве гаражей, прозвучала как гром возмездия, превратив мужиков сначала в изумлённые соляные столбы, когда ещё нет испуга, а одно только изумление – «Вот только что были однииии…. Через минуту пялили бы бабу… А откуда эти соколики прилетели на халяву….?».
Они даже несколько протрезвели, отчего изумление мигом перешло в отчаянное понимание – «Вот это мы попали….», где их зверское избиение ногами и прикладами до бессознательного состояние, было самым лучшим выходом для них из этой хреновой ситуации.
Первой пришла в себя женщина, осознав, что из беззащитной жертвы, она волей счастливой жизненной лотереи, превратилась в карающего вершителя судьбы насильников. Сильным рывком вырвалась из рук застывших в ступоре работяг и с торжествующим криком разгневанной фурии: – Аааааа…, сукииии…, хотели меня насмерть затрахать – теперь я вас буду трахать до смерти…, – ринулась на своих мучителей. Она их пинала, щипала, царапала ногтями морды, била, плевала в рожи…. Но, это ей так казалось. Мы же, спешившись с машин, стояли в проезде цепью, с интересом наблюдая за развитием события. Тем более, что женщина в пылу праведного гнева совершенно забыла о напрочь разорванном белье под курткой, а развевающиеся полы куртки открывали красивую фигуру и весьма аппетитную грудь, которая упруго металась в такт действий своей хозяйки. Работяги очнулись и довольно успешно защищались руками, опасливо косясь в нашу сторону и боясь, хотя бы даже и невзначай, защищаясь, нанести ей вред, тем самым не усугубить своей вины ещё больше.
Выбившись из сил уже через минуту и, поняв бесполезность своих усилий покарать мужиков, она бросила их и подскочила ко мне. Не знаю, как уж она безошибочно вычислила во мне самого главного, но подбежала и запалено дыша возбуждённо потребовала: – Командир, грохни их, грохни эту сволоту… Если бы не вы они бы меня тут и кончили… Вон тот, – она ткнула в тщедушного мужика пальцем, – первым меня увидел и заорал им – А вон и бабца идёт, давайте её трахнем…, и первым начал мне руки крутить. А вон тот, всё мне шипел в ухо – «Во…, да мы тебя сейчас в ухо, в нос, в жопу и в рот оттрахаем… Затрахаем насмерть» и всё слюнявил меня своими мокрыми и мерзкими губами. А эта скотина на мне всё порвал и чуть грудь не оторвал… Скоты…, сволочи… Убей их командир!
Вновь истошно завопила женщина и снова кинулась пинать работяг, которые уже насмерть испуганные стояли на коленях на снегу, услышав призывы женщины убить их. Даже шапки сдёрнули. Картина…. – мужики пришли к барину на правёж… Они даже не сопротивлялись, когда она к ним подскочила и несколько раз сильно пнула. И вновь подбежала ко мне.
– Да.., их убить надо только за то, что они в самых натуральных скотов превратились. Они же не мылись наверно больше недели и от них воняет, а уж что такое зубы чистить….!? Меня чуть не выворачивало, когда та сволочь меня слюнявила. Воняло из пасти…., – женщину аж передёрнуло в омерзении и она снова кинулась к мужикам и сильно заехала слюнявчику в ухо, потом наклонилась к нему и, следуя непонятной женской логике заявила.
– Вы меня, заломав силой, может быть и затрахали насмерть. Хотя сомневаюсь, что ваши вонючие пиписьки смогли бы это сделать. А вот этому офицеру, – она, не глядя в нашу сторону, ткнула пальцем и попала прямо в меня, – если бы он меня встретил на улице и даже не попросил – я сама бы ему отдалась, потому что это МУЖЧИНА, нормальный, чистый мужчина и к тому же офицер…
Она может быть и дальше развивала тему моих достоинств, но ту уже не выдержали мои подчинённые, дружно засмеявшихся, смехом сильных и уверенных в себе и в своём деле людей.
Этот здоровый смех возродил в глазах мужиков надежду, что может быть всё и обойдётся. Ну.., выбьют зубы, по почкам наверняка достанется, ну в ухо зарядят… Ничего.., выдержим. Главное чтоб не убили. Этот же смех привёл в себя и женщину, которая наконец-то почувствовала холодный ветер на голом теле и она, резко запахнувшись в порванную курточку, спокойным шагом подошла к нам, оглядела наши смеющиеся лица и на остатках злости резко сказанула: – Чего смеётесь? Когда у тебя муж натуральный ботаник с гнилыми интеллигентскими замашками, когда он даже простое решение принять не может… Да.., любому нормальному мужику отдашься…