Проект «Мессия»
Шрифт:
– Ну это профессиональное: никому не доверять, молчать либо дезинформировать. Старая школа.
– Это понятно, а как узнать, болит у него чего или нет? Как с таким медицинские процедуры проводить? Он уколов как огня боится. Прививку не поставить. Шприц увидит – скандал закатывает, кричит, вырывается, под стол прячется.
– Ну и правильно, что боится. Мало ли что вы ему там вколете. Я бы тоже боялся. А вообще ничего удивительного. Человек столько лет под неимовернейшим стрессом. Такие психологические перегрузки не каждый вынесет.
Понимающе покивали головами.
–
– Работаем, отслеживаем американские и японские наработки. Только от них пока мало толку. Они там все шифруют, прикрываясь биоэтикой, а у нас со своей базой слабовато.
Еще некоторое время гоблины сидели, ухмылялись, обменивались репликами, пили кофе.
– Ну что, друзья, подведем итог и по коням? – предложил, наконец, лысый.
– Ну да, – подхватил носатый, – Итак, прилет и встреча на родной земле прошли по плану. Настало время выпускать Кракенов.
Посмеялись. На внутреннем сленге «выпустить Кракена» означало ввести в действие какого-нибудь медийного тяжеловеса, но также и сходить в туалет по большому.
– Даю отмашку Глушко, пусть включается по полной в режиссуру и впрягает своих фриков.
*
Тучки на небе появились внезапно, и было непонятно, быть дождю или нет. В дверь постучали, в следующий момент в проеме показалась растрепанная голова.
– А-а, Глушко, заходи! Молодец, по тебе часы сверять можно. Садись. Будешь чаек со смородиновым листом? Мне тут родственники из деревни передали. Аромат сказочный.
В кабинет вошел полноватый взрослый мужчина за пятьдесят. Лицо посетителя было как будто бы заспанным. Такой вид ему придавала взъерошенная шевелюра и ярко выраженные мешки под глазами.
На стене под портретом Дзержинского красовался лозунг:
«Счастье – это не жизнь без забот и печалей,
счастье – это состояние души»
За столом кроме генерала сидело двое его орлят. На середине стола стоял большой алюминиевый чайник на подставке, блюдце с кубиками сахара, печенье и три граненых стакана в металлических подстаканниках. В помещении витал влажный смородиновый запах.
– Спасибо, товарищ генерал, – сказал мужчина, усаживаясь на свободное место.
– Геннадий, принесите, пожалуйста, еще стаканчик для гостя, – обратился хозяин кабинета к заглянувшему в дверь секретарю.
Секретарь тут же поставил перед гостем пустой стакан и начал наливать в него чай.
– Сахар клади по вкусу. И печеньки бери. Небось там у себя на киностудиях такого не едите. Ну что, с материалом ознакомился? Концепция понятна?
– Так точно, товарищ генерал.
– Ой-ой, давай без солдафонщины. Без «так точно». Расслабься. Наслаждайся чайком. Ну что скажешь? Вопросы есть?
– Да вроде пока все ясно.
– Ну и отлично. Видео от каркуши церковной с чудо-исцелением получил? Запускай его теперь в эфир на все лады. Нагнетай побольше тайны, интриги. Творчески все обстряпай, как ты умеешь.
– Так точ… Все понятно, товарищ генерал. С Алексеем Георгиевичем мы предварительно уже обсудили. Работаем.
– Ну и отлично. И еще. У меня такое
Глушко молчал, пару раз стрельнув глазами на двух орлят, которые спокойно сидели поодаль, не включаясь в беседу.
– Знаешь, чего не хватает? – Лицо Марка Антоновича озарилось внутренним светом. – Поэзии.
– Поэзии?
– Поэзии, – утвердительно повел бровью старый чекист. – Это там, где стихи.
– Так вроде не актуальна она уже – поэзия, выветрился жанр, товарищ генерал.
– Это для тебя выветрился, потому что ты по себе о мире судишь, а для людей тонкой душевной настройки поэзия еще ого-го как актуальна. Как говорил классик, «людям нужна поэзия на…»
– Сделаем, организуем.
– Сделай, организуй. Только, знаешь, поэт должен быть этаким кондовым, разлапистым, желательно откуда-нибудь из ебеней. Но в то же время типа продвинутым. Чтобы выглядело глубинно и скрепно. Чтобы была этакая глубинковая продвинутость, простоватая, но интуитивно понятная и идейно близкая среднему обывателю. Московские и питерские не подойдут: они прохвосты и снобы, и от провинции сильно оторваны. А мы нацелены на всероссийский охват. В общем, нужен гибрид Есенина с Маяковским или кем-нибудь еще, только на новый лад. А-а ю-ю ан-дер-стенд?
Слова на английском в русском произношении были сказаны в замедленном темпе, как будто генерал проверял умственные способности сидящего перед ним человека.
– Найдем, товарищ генерал. Отыщем.
– Ну и отлично. Очень рад был тебя увидеть.
Генерал привстал, как бы собираясь проводить посетителя.
– Как чаек? Понравился?
– Да, товарищ генерал, очень вкусно.
– Ну на, возьми, угостишь своих, – генерал достал из стола прозрачный целлофановый пакет, набитый зелено-коричневыми листьями, и протянул вставшему из-за стола гостю. – Это смородиновый лист из деревни, натуральный. Небось такого аромата в жизни не пробовали.
*
– Ну, что скажете, господа офицеры? – обратился Марк Антонович к оставшимся в кабинете подчиненным, когда гость с пакетом травы захлопнул дверь.
– Да вроде все пока норм. Объект прилетел. Необходимые контакты состоялись, отношения завязались. Все сработали, как надо. Федор слегка завибрировал, но в чувства вроде вернулся. Обещал впредь сдерживаться, – высказался тот, что был посветлее.
– Ну да. На начальном аккорде все прошло неплохо, – согласился шеф. – Посмотрим, что будет дальше. Бычок у нас, так сказать, на вольном выпасе, а значит, абсолютно непредсказуем. Черт знает, что ему придет в голову в следующий момент. Так что надо держать руку на пульсе, чтобы самим себе не усложнять жизнь. И так впопыхах придется работать. Он, как говорит Платонов, государственный сын, и нам следить за ним в оба, чтобы не дай бог не учудил чего без нашего ведома и проект не завалил. Ну и, конечно, все контакты и переписку контролировать, поведенческий анализ вести пошагово в круглосуточном режиме. Вопросы?