Проект "Мессия"
Шрифт:
Тварь поднимает голову и смотрит на авара яркими, как пламя, глазами. Внутри красного зрачка прячется голубая искра. Тварь открывает пасть, будто улыбается и садится, как цай, на задние лапы.
Над дверью взрывается печать.
В окне холла с глухим звуком лопается каисовое стекло.
Авар поднимает руки и воздух над лестницей превращается сначала в тонкую стену мокрой взвеси, а потом резко схватывается. Терранс не сводит взгляда с огненного силуэта зверя по ту сторону. Лед, слой за слоем, уплотняется и вырастает стена.
— Мы уходим, — говорит
Доктор кивает, бежит по коридору к дверям спальни, где лежит Каттери и распахивает дверь, за ним шлейфом тянется запах паленой плоти.
Доктор боясь забыть, быстро произносит:
— Двери, ведущие внутрь, откроют путь наружу. Когда ты не видишь кожей, ты слеп. Научись слушать.
И в этот момент слепая девочка Каттери лен Валлин открывает глаза.
Мэтресс Ванесса лен Валлин
— Наша девочка открыла глаза, — говорит человек в серой форме Латирийского флота. Он сидит в глубоком кресле, кресло услужливо принимает форму его грузного тела. В руках он держит планшет и иногда касается экрана толстыми пальцами. На лице его блуждает довольная улыбка.
— Ваш мальчик, попался, мэтресс. Я же говорил, — он густо смеется. — Проект “Мессия” безупречен! Пророчество Аррана сбудется.
Ты не отвечаешь ему. Стоишь и смотришь, как снаружи корабля разыгрывается буря. Твоя буря. Хищник, который ест с руки. Буря бросает в вас молнии, грохочет от недовольства, но молнии никогда не попадают в цель. Темно-синие, набухающие гневом облака ширятся и не могут вас достать. Щиты линкора трещат от электричества. Ты знаешь где-то там, далеко внизу, полыхает синим пламенем крыша твоего дома.
Дом будет гореть четыре суу, но так и не сгорит полностью. Белый иней укроет берег и лес, земля остынет, огонь станет серым, как пыль, как глаза харона, а на утро пятого дня придет ураган с океана и унесет с собой тех, кто это видел.
Ты знаешь, что этот лысый человечек, возомнивший о себе слишком много, скоро умрет от болезни сердца. Скоро — это такой отрезок времени, которого нет, но для человека он пугающе реальный. Для тебя же время ничего не значит. Для тебя этого просто еще одна вероятность. Тропа под сень Древа.
Ты видишь множество вероятностей, они проскальзывают мимо, как молнии вдоль корпуса корабля. И сейчас ты лишь в одной из них. Это как бросить якорь. Но якорь, если надо, всегда можно поднять. Картинка только-только начинает складываться, но ты смотришь дальше, глубже. Туда, где Терранс станет Императором, а его названная дочь символом новой жизни. Бесконечной жизни.
Девять-четырнадцать
Голос в динамике. Она не разбирает слов, только шипение и фоновые помехи. Первой, как и сказано в инструкции, приходит боль. Сенсорная система работает исправно, она чувствует новое тело. Как там в инструкции? Дыши спокойнее, расслабься, почувствуй тяжесть?
Руки лежат, как плети. Во рту горечь. Оболочка сопротивляется, точка контакта срывается, она глохнет и слепнет, но всего на пару секунд, а потом снова голос в динамике. Очень далекий голос.
Она знает, оператор удобно устроился в кресле, система посылает ему сигнал ее биометрии на бес и он видит маленькую, красную фигурку, прямо на сетчатке. У него есть стол, огромный экран и чашка кофе, а у нее — чужое тело, боль и неуверенность.
Она сжимает кулаки, пытаясь почувствовать мышцы. Все как на испытаниях, но не так: она не чувствует себя в безопасности. В любой момент ее может выбросить обратно в систему оптоларса. В невесомость, где она всего лишь мысль и образ. Она не может заставить тело двигаться, тяжесть прижимает ее к кровати.
Голос оператора: Система стабильна. Точка контакта стабильна. Девять-четырнадцать, просыпайся, папочка ждет!
Для оператора она всего лишь номер в левом углу экрана и постоянно изменяющийся поток данных: пульс, сердцебиение, уровень адреналина. Он знает как работает ее тело, лучше чем она, находясь внутри. У нее нет биометрии, нет информации, только тяжесть, боль и холод.
Голос оператора: Открой глаза, нам нужна картинка!
Оператор недоволен ее реакциями и по телу проходит слабый электрический разряд.
Голос оператора: Печати по периметру дома распадутся через восемь минут и тридцать девять секунд. Натяжение поля неравномерно, под крышей растет давление, а вокруг авара слепая зона, сенсоры не реагируют, зонд не может передать картинку. Девять! Отвечай! Мы должны вытащить вас оттуда!
Осталось восемь минут, а она даже глаза открыть не может.
Еще один разряд, тело выгибается дугой.
Фильтрация от яркого света. Наведение.
Она открывает глаз и моргает. Цветовой спектр ещё не восстановился и картинка черно-белая.
Голос оператора: Есть! Работаю!
Цвет возвращается резко и она чувствует боль. Цвет насыщенный, как на экране мониторов.
Она видит лицо старика, коричневое, с глубокими бороздами на лбу. Тонкие, костлявые пальцы сжимаются на ручке трости, человек тяжело поднимается с дрожью в ногах и наклоняется над ней. Она чувствует гнилой запах изо рта, видит чёрные провалы глаз, слышит щелчки диатона. Старик радостно и устало улыбается ей.
Она знает его, она выучила его файл наизусть, это Преподобный Даниил, он же Паломник. Один из отцов Церкви Предвестия.
— О, Творец! — выдыхает он и без сил опускается на край кровати. — Вот и пришел час истины. Да будут твои корни глубоки, дитя! Пророчество сбылось!
Голос оператора: Семь минут! Вставай! Пора валить оттуда!
Она видит рядом с собой еще одно лицо, это доктор Кейзо наба Гаару. Могильщик.
У доктора карие глаза, вялый, дрожащий подбородок, он болезненно бледен и от него сильно пахнет потом. Доктор бережно укутывает её в одеяло, берет на руки, крепко прижимает ее к себе и идет к выходу.