Проект «Нужные дети»
Шрифт:
— А, ну да, конечно. Я в курсе этого печального противостояния. Отчасти я сам в нем повинен, — грустно кивнул Зухель. — Но сейчас мне бы хотелось в завершение нашей интересной беседы предложить вам на себе опробовать нашу методику активации врожденных способностей человека.
— Но разве такое возможно проделать со взрослым? — удивился я.
— И да, и нет. По большому счету, взрослого индивидуума превратить в эспера можно, но… скорее всего он через какое–то время или сойдет с ума, или погибнет, потому что глобальную нейрофизиологическую перестройку, которая неизбежно следует за активацией генетической
— Интересно! — Я почувствовал прилив адреналина. От таких предложений отказываются только дураки. — Я согласен, профессор!
— Тогда прошу, — Зухель поднялся и жестом показал на установку с трубой посреди лаборатории.
Меня раздели до пояса, уложили на необычную кушетку, которая словно живая, тут же оплела меня паутиной каких–то датчиков и антенн, и я плавно въехал в трубу аппарата. Спустя несколько секунд я вдруг почувствовал укол в шею и непроизвольно ойкнул.
— Спокойно, Дмитрий Алексеевич, — донесся до меня голос профессора, — я ввел вам адаптоген. Сейчас у вас появится легкое головокружение, а затем — чувство полета…
Действительно тут же закружилась голова, и меня закачало, будто при спуске с парашютом. Я закрыл глаза, стало легче.
— Обратный отсчет, — раздался, казалось, в далекой вышине тенорок Зухеля. — Десять, девять, восемь, семь…
В голове вдруг вспыхнул праздничный фейерверк, калейдоскоп красок, танец света.
— Внимание! Дмитрий Алексеевич, откройте глаза!
Я размежил тяжелые как ото сна веки и с удивлением огляделся. Кушетка была выдвинута из трубы, датчики и антенны исчезли. Профессор стоял рядом и считал мне пульс с секундомером, как тренер после забега. Мне вдруг стало смешно, и я расхохотался. Зухель внимательно посмотрел на меня и почесал кончик длинного носа.
— Как самочувствие?
— Отлично! — я с трудом подавил смех. — Могу я встать?
— Да, конечно.
— А что, эксперимент не удался?
— Не знаю. Это станет ясно где–то в течение часа. Или раньше.
— Сколько же я спал в вашей машине?
— Пять минут… — У профессора запищал в кармане халата уоки–токи. — Извините, — он отошел в сторону, доставая рацию. — Я слушаю… Да, он здесь… нормально… сейчас придем. Наш уважаемый волхв вновь в строю и желает видеть вас, — улыбнулся Зухель.
***
Белогор встретил нас с улыбкой.
— Спасибо, Иннокентий Абрамович, выручили! В который раз…
— Вы бы лучше так не рисковали, Станислав Валерьевич. Когда–нибудь я могу и не успеть, — по–отечески погрозил ему пальцем Зухель.
— А в чем дело–то? — спросил я заинтригованный.
— Дело в том, что использование такого дара, как психокинез, требует очень большого расхода жизненной энергии. И для того, чтобы не умереть от истощения, эспер должен провести предварительную накачку через каналы Кундалини дополнительного потенциала. А наш уважаемый волхв обожает экспромты! Ну и получает откат по полной программе.
— У меня не было времени на подготовку, профессор, — развел руками Белогор. — Ладно, не журите, постараюсь впредь не подставляться. Зато я вижу, вы времени зря не теряли?
— В каком смысле? — поднял смоляную бровь Зухель.
— Ну, ведь вы же провели, так сказать, серьезную идеологическую обработку нашего гостя, — кивнул на меня волхв.
— Да нет, я просто рассказал Дмитрию Алексеевичу о наших достижениях. В познавательных целях, разумеется.
— Ой, не умеете вы хитрить, профессор! Признайтесь, свою установку показывали в действии?
— Да, — решил вмешаться я, — Иннокентий Абрамович любезно предложил мне прочувствовать ее действие на себе, чтобы информация потом шла, что называется, из первых рук.
— Так, так, — нахмурился Белогор. — Мы же с вами договаривались, профессор, чтобы никакой самодеятельности? Наука — наукой, а неоправданный риск…
— Ну, какой там риск? — включил свой тенорок Зухель. — Я вас умоляю! Был использован всего лишь базовый режим, короткая программа…
— Мда?.. А вот мы сейчас проверим, во что вылился ваш… невинный эксперимент!
Стас быстро подошел ко мне и схватил одной рукой мою руку, а другую прижал к моему лбу. Я не сопротивлялся, мне было интересно. Волхв замер на несколько секунд, прикрыв глаза, а я неожиданно почувствовал легкое покалывание под черепом, словно крохотные когтистые лапки побежали ото лба к вискам. И вдруг… в голове будто лопнул беззвучный световой пузырь.
В следующий миг я понял, что лечу — стремительно и высоко. Комната исчезла, а ее место заняла гигантская панорама: равнина, покрытая снегом, прорезанная темными нитями дорог и разрисованная неряшливыми пятнами лесов. Кое–где между ними виднелись россыпи разноцветных грязноватых кубиков — поселки и деревни.
Я несся на высоте птичьего полета, не делая при этом ни единого движения. Внезапно картина резко изменилась. Вместо панорамы я теперь отчетливо видел незнакомое здание за ажурной металлической оградой, будто стоял возле нее. Здание смахивало на типовой советский санаторий, у подъезда его на небольшой площадке стояло несколько автомобилей — микроавтобус, пара легковушек и два черных огромных джипа с тонированными стеклами. Изображение переместилось, словно я прошел на территорию и двинулся к зданию. Из парадной двери навстречу вышли два человека, по виду — охранники, и направились мимо меня куда–то за угол. На мое присутствие оба никак не прореагировали!
Также, невидимым, я прошел внутрь здания, попутно глянув на вывеску рядом со входом. «Детский психоневрологический санаторий № 25» — гласила она. Я поднялся на третий этаж, пересек длинный коридор со множеством стандартных дверей и остановился у перегородки, перекрывшей оставшуюся часть коридора. Здесь тоже была дверь с электронным замком, а возле нее на стуле сидел охранник.
Я лишь подумал, что может быть за этой дверью, и тут же очутился по другую ее сторону! Здесь располагалось еще одно отделение санатория. Я прошел мимо сестринского поста и заглянул в одну из палат. Прямо напротив меня на кровати сидел мальчик, одетый в аккуратную светло–зеленую пижамку. Он вдруг посмотрел прямо на меня, и я понял, что мальчишка меня видит! Непостижимым образом, но видит! В тот же миг я его узнал: это был один из пропавших детдомовских ребятишек!..