Проект Орион

Гришин Макс

– Я имею ввиду в целом, глобально.

– Если говорить в общем, то хотелось бы, чтобы здесь царил мир и спокойствие. Поменьше ненависти друг к другу. Чтобы человек научился уважать не только себя, не только других людей, но и природу, которая его окружает и которая дает ему все, что у него есть. Очень хотелось бы, чтобы мир, в который мы вернулись, стал в этом плане лучше, безопаснее и предсказуемее. Не хотелось бы выйти из корабля и оказаться в пустыне, выжженной какой-нибудь очередной мировой войной.

– До старта осталось совсем немного. Уже совсем скоро заревут двигатели и ракета оторвет вас от Земли. Какие ваши ощущения

перед этим полетом?

– Взволнованно, но под контролем. Сложно описать это ощущение словами, но мне кажется, будто я стою в темноте перед какой-то дверью, я не знаю, что за этой дверью, никто не знает, потому что до этого никто и никогда не открывал ее. Но я вижу свет, прорывающийся ко мне сквозь щели, вижу движущиеся по нему тени. Что-то или кто-то там есть. Я поднимаю руку и медленно берусь за ручку, замок щелкает и я начинаю медленно тянуть эту дверь на себя, еще немного, я уже вижу яркий свет, который бьет мне в глаза и... я вот тут, перед вами!..

– Страшно вам открывать эту дверь?

– Нет, - Виктор с улыбкой покачал головой.
– Кто-то рано или поздно эту дверь бы открыл. Я рад тому, что мы первыми дергаем за эту ручку.

– Ну что-ж, наше время с вами закончилось. Я желаю вам успешного старта, хорошего полета и идеального приземления. Через двадцать два года я буду ждать вас здесь, где-то на планете Земля. Надеюсь к тому времени вы расскажите нашей уже изрядно постаревшей и изменившейся публики, что видели вы там, что переживали и ощущали. Возможно там вы найдете то, что мы долго искали в своей Солнечной системе, но так и не нашли - жизнь. Со свое же стороны мы, оставшиеся дома, приложим все усилия, чтобы к вашему возращению, этот мир стал лучше, хотя бы немного.

– Спасибо!
– Виктор привстал со стула, улыбка по-прежнему светилась у него на лице, но в этот раз в ней можно было разобрать что-то грустное, какую-то еле заметную тревогу.
– Не прощаюсь навсегда, увидимся!

Часть 2. Ключ на старт.

I.

В тишине комнаты раздался звук будильника, и Кораблев вздрогнул. Он не спал. Всю ночь, не смыкая глаз, погруженный в какое-то странное полубредовое состояние, он лежал на спине и смотрел в окно, где над еле колыхавшимися на слабом ночном ветру ветвями, мерцали далекие звезды. Вся его жизнь: его детство, юность, молодость и, наконец, старость, пролетели в эту ночь у него перед глазами, как редкие, проплывающие по темному небу, серые барашки облаков. Но эта ночь закончилась, пронеслась как вся его жизнь, и, наконец, наступил этот день, этот час, этот миг, которого он ждал уже долгие годы.

– Кхм!
– он откашлялся, почесал болевшие от долгого напряжения глаза и медленно, кряхтя, спустил на пол свои сухие жилистые ноги.
– Сигареты, где же эти чертовы сигареты...
– он вытянул руку и в темноте, наощупь, начал водить рукой по поверхности тумбочки, где, как ему казалось, он оставил их вчера, но там их не было, лишь мобильный телефон, да стакан недопитой с вечера воды.
– Где же... черт... куда я мог их... а, знаю!
– он полез в ящик и тут же нашел у самого края пачку и лежавшую рядом зажигалку. Неловко поднес он ее к груди, пытаясь извлечь одну сигарету, но руки сегодня дрожали и сигареты еле слышно посыпались на пол.

Он бросил пачку в угол, поднял с пола одну из сигарет, засунул ее в рот, щелкнул зажигалкой и через несколько мгновений едкий серый дым пополз

тонкой струйкой вверх. Первая пачка, первая за тридцать лет пачка. Тридцать лет. Столько хватило ему, чтобы не курить, столько могла продержаться его воля, его железный характер, его, данные уже покойной жене, обещания. Но сегодня и вчера, все было по-другому. Сегодня был особенный день и сегодня, как никогда до этого, он чувствовал, что имеет полное право курить.

Несколькими большими затяжками он скурил сигарету, допил воду из стакана, поспешно умылся, оделся, сел на дорожку по старой суеверной привычке, и вышел на крыльцо. Уже начинало светать. Было тихо, птицы еще спали, но где-то вдалеке, уже разбуженный чем-то или кем-то, или, так же как и он, не спавший всю эту ночь, заливался своей долгой песней соловей. Кораблев сделал шаг вперед, на влажный от ночной росы асфальт, и посмотрел на часы.

– Уже десять минут пятого, а этот... не известно где...
– чувствую поднимавшееся в нем раздражение, он полез в карман за мобильным телефоном, но вдруг знакомый голос окрикнул его откуда-то из темноты.

– А-а-а! Не увидел тебя, запрятался!
– Кораблев расслабленно улыбнулся, замечая на краю парковки, под большими темными кустами, очертания машины и стоявшей рядом с ней фигуры, - давно тут?

– Минут двадцать, - фигура сделала шаг к машине.
– Прошу!
– дверь щелкнула и открылась. Ярким в темноте светом загорелись лампочки в салоне, приглашая пассажира внутрь. Кораблев сделал полный вдох, прижал к груди сумку и медленно прошел к машине.

– Ишь, как поет!
– он остановился перед дверью и кивнул в сторону дерева, пожимая протянутую ему водителем руку. Почти с минуту стоял он неподвижно с поднятым к вервям деревьев лицом.
– Заливается прямо, не спит! Давно не слышал соловья, последние годы птиц стало слышно меньше.

– К жаркому дню!

– Да... к жаркому...
– как-то задумчиво проговорил Кораблев и, через несколько секунд, будто опомнившись, кряхтя и бормоча что-то неразборчивое себе под нос, сел на заднее сиденье автомобиля. Дверь закрылась, водитель обошел машину, открыл водительскую дверь, и, не спеша, сел за руль. Через несколько секунд машина вздрогнула, приборная панель вспыхнула множеством огней и машина медленно покатилась по влажной дороге.

– У нас в деревне птицы пели не так. Бывало, выходишь по утру на крыльцо, со всех сторон и разные...
– начал было водитель обыденный бессмысленный разговор, который кто-то из них начинал каждое утро по дороге, но, бросив взгляд назад и заметив в зеркале заднего вида напряженное выражение лица своего пассажира, прервался, откашлялся в сторону и лишь тихо спросил:

– Ну что, туда?

– Сначала в гостиницу, а потом и туда...

– Понял!
– подтвердил он.

Через минуту машина проехала мимо охранявшего въезда часового, выехала на асфальтированную дорогу и, повернув направо, исчезла за поворотом.

2.

Несмотря на столь ранний час (не было еще и пяти часов утра), центральный вход в гостиничный комплекс находился в положении, близком к осадному. Кругом было множество людей в гражданской и военной форме, с оружием и без оружия, репортеров, политиков, звезд, представителей коммерческих и некоммерческих организаций. Они все толпились у входа, разговаривали, спорили, брали интервью, давали интервью, они все были в предвкушении того, что вот-вот должно было начаться.