Проект «венера»
Шрифт:
Всё работало слишком хорошо, чтобы требовалось его участие и вмешательство. Быть при деле — всегда интереснее, чем страдать от безделья и скуки. Поэтому, чтобы не заболеть хандрой, он просто занялся самообразованием, прерываемым его любимым развлечением — сторонним наблюдением за поведением людей.
Штурмовые команды постоянно тренировались, загружая «виртуал» по максимуму, делая перерывы только на приём пищи и на накачку мышц. К цели надо было прибыть в очень хорошей физической форме.
Клирики пребывали в унынии. Только увидев то, что переслал им Зеленко на «Стрелу», они поняли, в какое дерьмо вляпались, попав на боевые корабли Колонистов. Было видно, что священники
Инквизиторы даже и не подозревали, что имеют дело с искином, тем более, что тот, будучи постоянно соединённым с Алексеем, не раз устраивал им предметные «демонстрации тупизны». Алексею и десантникам было весьма занятно наблюдать, как один из священников пытается добыть информацию, пользуясь чисто голосовым вводом. Алексей, ясное дело, тут же подбрасывал идейку искину, и тот занудно-деревянным голосом, начинал изображать тупую программу, запутавшуюся в семантических тонкостях языка. Наблюдавшие этот бесплатный цирк десантники часто катались со смеху. Клирик, как правило, шёл пятнами, но по статусу не позволял себе злиться и ругаться. Разве что после высказывал своё «фе!» «безграмотности программистов Колоний, не могущих написать достойную программу взаимодействия с человеком».
Гертц был хоть и сильно ограниченный, но неглупый человек. Да ещё и с хорошим воображением, которое ему всегда могло нарисовать в красках и звуке то, что может с ним случиться. А могло случиться в этой экспедиции с ними всё что угодно. И прежде всего — неприятное. Потому он на пару со своим подчинённым пребывал в весьма паршивом настроении. Даже по его внешнему виду можно было сказать — этот человек чувствует себя как идущий на казнь. А тягостное ожидание приближающейся смерти (как им казалось) никому настроения поднять не сможет. Разве что убеждённому самоубийце. Вот и оставались им только препирательства «с тупой корабельной программой», молитва и пост.
Гонт же, в отличие от клириков, был просто дурак. Очень талантливый дурак-истерик, выезжавший всегда на том, что весьма тонко чувствовал веяния начальства и чётко под них подстраивался. Он хорошо помнил напутствия и инструкции, полученные на Земле, и искренне считал, что аккуратно им следует. Тем более что по отрывочным сведениям, которые доходили до него через информационные передачи колонистов, он знал, что передачи с Венерианского комплекса Проекта «Венера» имеют заоблачный рейтинг. Это его радовало. И этого ему было достаточно. Он смело смотрел в будущее, так как для любого истерика оно, как правило, оканчивается ближайшим днём. Исключения редки.
Его «как бы напарник» Михаил из «летописцев» Колоний в противоположность Гонту был человеком умным. Да, впрочем, иных на такой пост ни на «Звёздочке», ни на «Марсианском кластере» и не поставили бы. Эмоциональный философ-созерцатель, привыкший наблюдать и запечатлевать для истории то, что видит, не забывая вплетать в сюжеты чисто своё восторженное или наоборот, но обязательно отзывчивое участие. За что его и уважали. Этот с постоянно любопытной полуулыбкой шлялся по кораблю, приставал ко всем, кто был
Кстати, Алексей его сразу же оценил. Особенно когда тот весьма непринуждённо и просто вытянул из Алексея красочный и подробный рассказ о спасательных работах на Венере. Алексей во время этого интервью только под конец своего рассказа вспомнил, что Михаил спрашивал его разрешения записать разговор на свою камеру. Всё происходило так, как будто он просто делится со своим товарищем за чашечкой чая впечатлениями о давнем происшествии.
Очень профессионально!
Но, как ни странно, наиболее ценные выводы Алексей сделал из наблюдений за десантниками. Они его заинтересовали тем, что вели себя как очень интересный слепок всего «Общества Паутинки». То, что он сам очень долго изучал и пытался понять, но окончательно понял, только внимательно понаблюдав за взаимоотношениями в штурмовой группе. Эти люди не были тупым орудием в руках командира. Да, они подчинялись приказам, но в целом подразделение не было тупым придатком военной машины. Каждый не только имел свою индивидуальность, но и активно, творчески встраивал её в любую решаемую подразделением задачу.
То есть это подразделение было далеко не толпой, а коллективом. А коллектив, в отличие от толпы, имеет свой коллективный разум.
Это отличие от того, с чем он постоянно имел дело на Земле, его всегда интересовало, и когда он столкнулся с этим здесь — воспринимал до недавнего времени как Тайну.
Теперь же ему всё стало ясно окончательно: Общество Звёзд, Общество Паутинки было гигантским коллективом. Именно поэтому многие механизмы его функционирования для стороннего наблюдателя, привыкшего к конкурентному или полуфеодальному общественному устройству Земли, были «тайной за семью печатями».
Что неудивительно.
Если толпа — это стадо двуногих животных, имеющее инстинкты и сильно заряженное эмоциями, то коллектив — это нечто другое. Тут каждый ЗНАЕТ, каковы цели деятельности, что надо сделать, и уже в этих рамках сознательно и творчески действует.
Если в толпе человек теряет свою индивидуальность, сливая её с коллективным бессознательным толпы, то в коллективе каждый человек есть вполне самостоятельная РАЗУМНАЯ единица, действующая по заранее согласованному плану. В том, в котором она же и принимала участие как один из разработчиков. В коллективе тупое следование приказу начальника не благо, а порок. Коллектив требует СОЗНАТЕЛЬНОСТИ. А это значит, что любое тебе порученное дело он требует выполнять через разум, а не через мозжечок.
Многие не понимали там, на Земле, этой разницы, становясь тупыми индивидуалистами, подсознательно готовыми к слиянию в нерассуждающую толпу и считающими свой индивидуализм высшим достижением цивилизации.
Осознав это, Алексей очень сильно удивился. Особенно тому, что до сих пор искал Тайну.
А оказалось, что никакого секрета, никакой Тайны не было. Было только остаточное непонимание со стороны Алексея вот этой особенности общества. Он видел со стороны его законы — законы братства. Но только попав вот так в плотный коллектив абордажной команды, почувствовав этот дух, который, в отличие от толпы, не забирает разум, а наоборот, его даёт и усиливает, он окончательно понял его.