Шрифт:
Комета Кромера-Ланса IV
Большой транспортный корабль, если посмотреть на него со стороны, на фоне огромной «картофелины» кометного ядра выглядел как муха рядом с автобусом. Он неторопливо плыл над побитой миллиардами лет и метеоритами поверхностью кометы туда, где под её поверхностью была упрятана База. Грязный снег, миллиарды лет назад смёрзшегося газа в этот почти пятнадцатикилометровый ком, проступал обширными пятнами сквозь панцирь спёкшейся пыли. Наружный панцирь образовывался также все эти миллиарды лет, когда комета раз за разом возвращалась к Солнцу. Снег вытаивал, а пыль, состоящая из частиц более тугоплавких чем снег, медленно скапливалась
Стал БЫ.
Через те же миллиарды лет.
Стал бы если бы на комету не пришли люди, чтобы напрочь изменить её судьбу.
Сейчас транспортный корабль, последние несколько дней аккуратно пробивавшийся через внешнюю ударную волну, что создавал солнечный ветер на границе потоков испаряющихся газов, несущихся от ядра, проникнув далеко внутрь комы, медленно дрейфовал вдоль поверхности ядра.
Небо над ним, как и вообще у любой кометы, настолько близко подошедшей к Солнцу, было расцвечено полосами ярко сверкающих газов. Там, на расстоянии нескольких тысяч километров, эти газы встречались с несущимися от Солнца частицами, принимали их яростный удар, ионизировались и стекая назад, от ядра, образовывали гигантский «павлиний» хвост длиной уже в два миллиона километров. Через два месяца этот хвост наверняка будет уже более двадцати миллионов. Как и у любой такого же «калибра» долгопериодической кометы. Каждый газ ионизируясь, светил своим цветом, почему звёздное небо кометы было таким красивым. И переменчивым. Колоссальная мощь процессов ионизации и переизлучения, что каждую секунду разворачивались на границе кометной комы каждый час и сутки меняла радужную картину небес. Только значительная протяжённость этих процессов в пространстве и во времени могла предметно показать их мощь людям, дерзко проникшим к комете.
Лёгкие толчки маневровых двигателей периодически компенсировали искажения в заданной пилотом корабля, траектории. Несимметричное гравитационное поле, плюс интенсивно «стреляющая» испаряющимися газами поверхность кометы добавляла болтанки. Приходилось постоянно либо быть пристёгнутым к креслу или переборке, либо крепко держаться за поручни. Иначе от шишек и синяков не убережёшься.
Бортинженер Соколов поправил шлем и принялся вертеть головой. Через очки шлема, получающие изображение с внешних камер корабля, вид, открывающийся за бортом был куда содержательней, чем, можно было увидеть через иллюминаторы. Не было ограничений в виде края окна. Создавалось такое впечатление, что сам в скафандре медленно плывёшь над этими ледово-каменными просторами, под туманным небом, сквозь радужные пятна и полосы которого колюче просвечивают звёзды.
— Изучаешь будущее место своей работы? — услышал он голос своего напарника Быстрова.
— Да вот… интересно посмотреть всё это со стороны. Как я понимаю, когда прибудем на место у нас возможностей «погулять» уже не будет.
— Почему не будет? Будет. Просто не часто. Ведь сейчас тут по поверхности ходить весьма неудобно. Видал, как «стреляет»?
Соколов повернулся в ту сторону, где последние полтора часа вырастал очередной такой красно-фиолетовый «протуберанец».
— Вижу. Выброс уже весьма высоко вырос.
— Ото-ж! Но думаю, эти прогулки сейчас будут несколько бессмысленными и напряжными.
— В смысле?
— Представь, идёшь ты так в своём самоходном скафандре, наступаешь на полость, которая вот-вот готова рвануть и отправляешься в открытый космос…. Конечно, я тебя отловлю, притащу на Базу, но это же не дело, гонять челнок по всякому поводу. Да и тебе придётся синяки да шишки после долго залечивать.
— Думаю не синяки, а мегасиняк.
— То есть?
— Подбросит, если вот так нарваться, с весьма приличным ускорением.
— Вот-вот! И я о том же! Убить — не убьёт, а автомедика с нашим медикусом надолго займёшь.
— Потому вот и наслаждаюсь. Загодя.
Внезапно по поверхности кометы прошла какая-то волна. Шла она сзади догоняя транспорт. Панцирь на поверхности небесного тела кое-где вспучился и через трещины к звёздам рванулись сразу тысячи микрогейзеров. Тут же транспорт сильно тряхнуло. Быстров, который не подумал пристёгнуться, надеясь на свою реакцию, еле успел хватануться за ближайший поручень и теперь поминал Бога и чёрта. Картинка в очках шлема тоже резко качнулась. Горизонт ушёл вниз. Было видно, что транспорт, чтобы избежать столкновения с поверхностью, дал небольшое радиальное ускорение.
— Ахмед! — раздался из рубки, встревоженный голос пилота транспорта. — Что там у вас происходит?! Вы что, движок там у себя врубили?
Несколько секунд тишины. Видно на Базе, тоже не сразу поняли, что произошло.
— Нэ, дарагой. У нас тут малэнький чепе, — раздался наконец говорок пилота Базы, — тут нашу кыску Аллах пинул! Пасматры назад, там из-за либма султан выброса скора появитца.
«Киской» называли комету обитатели Базы. И если хохмач Ахмед говорит, что «киску пнул Аллах», это, скорее всего, означает, что в ядро кометы воткнулся шальной метеорит. Соколов быстро переключил обзор на заднюю полусферу.
И действительно, там, из-за края кривого горизонта стремительно вспухал «пузырь» раскалённых газов пополам со сверкающими в свете Солнца как тысячи звёзд, ошмётками панциря кометы.
— Рулы скарэй, а то этот бешенний метеорит нам стабилизацию нарушил, — завершил Ахмед.
Было слышно, как чертыхается вполголоса пилот, быстро меняя курс корабля. Непосредственной опасности не было, но процесс причаливания, этот звёздный фейерверк весьма сильно осложнил.
Скоро выброс заслонил почти всю заднюю полусферу. Над кораблём стремительно пролетел довольно крупный обломок и вскоре затерялся среди струй газа, кометной комы.
— Быстров! — раздался голос пилота корабля по громкой связи, — ты пристегнулся? А то знаю тебя. Ты смотри, я не виноват, сам шишки залечивать будешь. Двадцать секунд до разворота!
Быстров, уже успевший закрепиться, буркнул в коммуникатор что-то для успокоения пилота и тоже нацепил шлем. Решил не пропускать такого зрелища. Хоть и знал, что после можно будет просмотреть запись, которую он загодя включил при подходе к комете. Запись-записью, а вот «в живую» такое редкое событие, как столкновение кометы с метеоритом посмотреть интересно.
Меж тем корабль развернулся вдоль продольной оси. Теперь на визорах шлема кометная поверхность перевернулась и проплывала «сверху». В космосе, понятия «верх» и «низ» весьма относительны, так что в данный момент «верх-низ» задавало положение внешних камер корабля. Транспорт наконец достиг противоположного конца гигантской «картофелины» кометного ядра. Горизонт выгнулся и ушёл вверх. Но ненадолго. Корабль выдал серию импульсов, в результате чего прекратил своё скольжение вдоль главной оси ядра и развернулся носом к Базе. Поверхность «торца» ядра теперь снова была «сверху», но медленно уплывала назад и «вверх».