Проект «венера»
Шрифт:
Получалось, он, будучи в душе истинным ценителем индивидуальности, человеческого разума, бессознательно очень сильно страшился её потерять. Потерять вместе с разумом. Потому всегда на Земле тщательно сторонился всех толп и Вождей. Часто поступая весьма по-свински и крайне эгоистично по отношению к каким-либо группам или коллективам, которые пытались его включить в себя. И когда попал на «Звёздочку», видя человеческие законы, всё равно боялся её общества. Потому и создалось у него такое впечатление, что его крутят по каким-то кругам посвящения и испытаниям. На самом деле это общество ломало в нём тот остаточный, глупый индивидуализм,
За день до подхода к цели включили маскировку. Как понял Алексей, суть этой маскировки была в статическом поле с какой-то хитрой, как её называли «фрактальной», пылью, которая одевала весь транспорт от головы до дюз, делая его невидимым для сканеров и радаров. По причине слишком уж больших размеров покрытие вышло не таким уж и совершенным, из-за чего транспорты были со стороны похожи на эдакие серые тени. Но эту беду скомпенсировали «тараканы». По сигналу они весьма успешно и надёжно перегрызли кучу кабелей, соединяющих внешние антенны и прочие устройства, которые были хотя бы отдалённо похожи на средства связи и обнаружения. Пока ремонтная система станции соображала, что произошло, и принимала меры по ремонту внезапно вышедшего из строя оборудования, нападавшие оказались полностью невидимые.
По сути поля, укрывшие транспорты, в этом контексте были простой перестраховкой. На всякий случай.
За четыре часа до момента атаки отделились штурмовые модули и отправился «в вольное плавание» челнок «Стрела». С клириками и журналистами на борту.
«Стрела» также была укрыта полем. Но так как её размеры были не в пример меньше, а поверхность не такая сложная, как состоящая из ферм и кабелей пополам с разного рода отдельными устройствами, маскировка была совершенна. За пределы маскировочной «шубы» Алексей выставил только приёмник и телекамеру, чтобы иметь хоть какое-то представление, что происходит. А так со стороны он выглядел как два мелких космических булыжника, медленно дрейфующих в никуда.
Задание для «Стрелы», до получения особых указаний, было простым — выйти в созвездие Геркулеса, как оно смотрится от станции, на расстоянии не более пятисот метров от неё и ждать. В случае неудачи — подобрать команды. В противном — ждать сигнала для стыковки.
Алексей вывел себе в отдельное окно виды мест пассажиров, где сидели трясущийся от страха глава миссии СИ с безудержно потеющим по той же причине подчинённым и пара журналистов. Гонт просто и откровенно скучал, Михаил напряжённо вглядывался в изображение станции, где, как хорошо было видно, на причальной аппарели висел транспорт с опознавательными знаками Дома Блэр. И на станции, и на этом транспорте сейчас шёл бой.
Алексей, чтобы привлечь внимание, послал световой сигнал на его пульт. Михаил, заметив, что ими заинтересовались, вопросительно посмотрел в сторону телекамеры.
— Скучаете?
— Скучаем… Дела нет, а вид станции, похоже, до последнего стыка и шва уже изучил. Может, нас развлечёшь — интервью для потомков оставишь? О текущих впечатлениях, мыслях? — просительно ответил Михаил.
— А чего бы и не? Камера твоя включена?
— Включил…
Алексей
— Трудно наблюдать бой со стороны. Вот сидишь тут под прикрытием маскировочных полей и просто ждёшь. На экранах станция. Возле неё два тёмных силуэта — крейсера. Третий чуть поодаль… И ничего. Так же ровно светят звёзды. Так же медленно и неторопливо поворачивается станция. Неизвестность, она гнетёт очень сильно. Но то, что пока на приём идёт вполне деловая телеметрия пополам со вполне предсказуемыми звуками… Хм! Обнадёживает!
— А что это за звуки, и откуда вы их берёте?
— Я к «тараканам» подключился. Принимаю всё, что транслируется ими. Картинки, ясное дело, пока нет, но по звукам могу судить, что пока наши продвигаются. Звуки, какие?.. Гм… По-разному! В основном выстрелы, ругань на английском, на пиджин — это враги, и… чисто русская речь — это уже наши. Последнее особо радует. Иногда слышу что-то скандинавское и японское.
— А что значит «чисто русская речь»?
— Ну как же?! — воскликнул Алексей. — Вот на каком «диалекте» ты будешь изъясняться, когда сам будешь на месте наших десантников?
— Понял! — рассмеялся Михаил.
— Вот сейчас сижу и думаю, что там, на станции наши ребята поворачивают Мир.
Михаил подбадривающее кивнул — ему понравилась метафора.
— Он ведь сейчас на грани… наши комментаторы правы. Сейчас мир балансирует на грани между миром и войной. Между хоть и худым, но мирным продолжением жизни и повторением Катастрофы. Если действительно Дом Блэр, как утверждают многие аналитики Колоний, является ключевой фигурой поворота Землян в сторону нарушения Конвенции, то, показав всему миру, кто они на самом деле, возможно, удастся остановить Катастрофу. Поэтому там наши ребята действительно повернут мир в сторону Мира… Такой вот каламбур… Если всё то, что обнаружили наши разведчики — правда. Повернут, если удастся захватить образцы, материалы и самих разработчиков.
— Можешь ли ты определить по тому, что принимаешь от «тараканов», где сейчас идёт бой?
— Примерно — могу. Сейчас захвачен транспорт Блэр и полностью зачищена ось, захвачен центр управления и верхние этажи станции. Самураи, — я сужу по тому, какие команды слышны, — сейчас пробиваются на нижнем. Куда — не ясно. Просто слышна стрельба.
Алексей наморщил лоб и прислушался.
— О! Тишина…
Через несколько минут тишины на связь вышел командир русской штурмовой группы и усталым голосом отдал распоряжение о стыковке. Ясное дело, при этом была сказана кодовая фраза, показывавшая, что всё в порядке.
— Сообщаю всем интересующимся, — сказал по громкой связи Алексей (при этом оба клирика дёрнулись, как будто им шило в зад воткнули), — что станция взята под контроль и нас просят пройти к стыковочным узлам.
Клирики не знали — то ли радоваться, то ли печалиться.
На самом деле всё для них только начиналось.
Алексея сильно удивило то обстоятельство, что стыковочные узлы станции были такими же стандартными, как и везде. Он почему-то подсознательно считал, что двести лет назад эти самые стандарты были другими, а значит, и сами узлы должны были бы быть какими-то иными. И он очень удивился, когда его корабль направили не на стыковочный узел абордажного модуля, вцепившегося в глухую стену станции, а прямо на её родные.