Проект "Веспасий"
Шрифт:
— Зачем?! Нам же скоро уезжать!
— А ты хочешь, чтоб её обнаружили? Учти, ноябрь двадцать третьего. База ещё не перестроена, но Лукашенко уже отдал приказ её готовить. Вокруг полно военных. Хочешь, чтоб обнаружили тачку, заодно и нас?
— Я в машине обожду.
— Нет уж. Одну не оставлю.
Он сам толком не мог сказать, зачем тащит Маргариту обратно в двадцать четвёртый год. Себе же делает хуже. Вернувшись в Ольгу, та запросто отомстит. Например, расскажет его жене о пикантных эпизодах командировки, наплевав на все на свете
Но было ещё одно. Портал в прошлое — не аттракцион для развлечений. Где-то в глубине души жила обида на Генриха, не пожелавшего вернуться. Сейчас ситуация похожая. Если сам Глеб вздумает отступиться, чем он лучше? Такой же дезертир. И Маргарита-Ольга такой халявы не заслужила, нечего множить прецеденты.
В общем, какое-то седьмое чувство давало ощущение, что поступает правильно.
Идти по лесу было темно, сыро, холодно. Влажная грязь чавкала под ногами. До пролома в старом военном заборе подсвечивали фонариками смартфонов, внутри выключили даже их.
У самой ямы Глеб перехватил Маргариту поперёк талии и вместе с ней повалился вниз. Когда открыл глаза и увидел вопрошающий взгляд Алеся, в ушах ещё стоял её крик.
В отличие от умершей в двадцать третьем, Ольга не кричала. Просто тихонько заплакала. Встав, осмотрела себя в зеркало и зарыдала в голос.
— Фотографии похитителя и подробный отчёт лежат на наших протухших тушках, — отрапортовал Глеб. — Но, боюсь, в сеть попалась слишком крупная рыба. Не мне решать, конечно.
Он назвал фамилию депутата-олигарха.
— Намекаете, что в Третьяковке останутся копии? — спросил Осокин.
— Скорее всего.
Полковник одними глазами указал на женщину. Вопрос «что случилось?» был понятен без слов.
— Та жизнь и та внешность ей были больше по душе.
— Возможно, её утешит информация, которую не имел права довести до успешного окончания миссии. Ей и вам, Глеб Сергеевич, обещана отдельная премия. Госпожа Лозанова! На эти деньги вы сумеете сделать себе любую внешность.
Она перестала плакать и удалилась, поправляя очки, ставшие непривычными. Даже спина кричала: «Меня предали!» А это не исправишь никакими деньгами.
— Алесь! Будешь хоронить меня, не забудь достать ключи и техпаспорт от «Лады-Гранты». Она на номерах Московской области, должна стоять в лесу в километре от КПП.
Поскольку машина куплена из командировочных расходов, Осокин немедленно приказал её оприходовать как белорусское государственное имущество. После зарядки аккумулятора та завелась и позволила перегнать своим ходом.
Глава 19
Эпилог
Сразу семь коек. Электричества потребуется столько, что, наверно, во всей Гродненской области на несколько секунд свет станет тусклым, пока заряжаются суперконденсаторы «Веспасия». А может и нет, Глеб чурался технических тонкостей, его не касающихся.
Бронштейн хвалился, что обеспечил прорыв,
Поговаривали, его представят к генеральскому званию. Не считая некоторых издержек, как то гибели Леона от рук казаков Кутузова и невозвращенства двоих в настоящее, все миссии с большего успешны и принесли результат.
По ящику показали, как на Рублёвке спецназ Росгвардии взял штурмом дворец владельца «заводов, газет, пароходов», и никто в «Веспасии» не сомневался, что история с Малевичем — только повод и последняя капля. Правда, про «Чёрный квадрат» в СМИ ничего не просочилось.
Во время очередного международного обострения правительство Израиля неожиданно для западных союзников заняло очень сдержанную политику в отношении Москвы и даже заявило, что российские власти имеют право на защиту национальных интересов. Оказано ли давление благодаря материалам об убийстве Кеннеди или дипломаты договорились иным способом, в «Веспасии» не знали, но очень похоже, что смартфон из шестьдесят третьего года сыграл некоторую роль.
Ободрённый, Осокин выстроил семёрку перед койками и провёл финальный инструктаж в совершенно армейском стиле. Задача: прибыть в Гродно конца XIX века, прожить неделю и акклиматизироваться, затем вернуться обычным путём. Попытаться нарушить ограничения Мироздания и на себе ощутить, как оно натягивает вожжи.
В общем, ничего особенного.
Поехали!
Глеб поднялся и отряхнул длинный плащ. Его команда тоже привела себя в порядок.
Жухлую траву покрыл инеем первый ноябрьский морозец. И одновременно моросил дождь, у земли моментально замерзающий.
Но не это было самое неприятное. В сером свете ноябрьского утра Глеб не увидел ни одной ямы. Соответственно — ни одного мёртвого тела, а их должно было быть три — два с путешествия в Полоцк и одного после рандеву с Наполеоном. Хуже того, сосновый лес вокруг выглядел абсолютно незнакомым.
Вот он, мать его, «экспериментальный алгоритм». Если удастся вернуться, не мешает устроить Бронштейну основательную порку. Если удастся…
Сурен, здесь воплотившийся в ширококостного славянина, первый догадался: дело нечисто.
— Нет ни одного захоронения. Босс! Нас забросило до вашего похода в XVII век?
Его здравое предположение рассыпалось на куски при звуке авиационного мотора. Облачность была низкая, четвёрка машин пронеслась над самыми верхушками сосен, достаточно низко, чтоб рассмотреть тупые законцовки крыльев и чёрные кресты на фюзеляже.
— Не припомню «мессершмиттов» в XVII веке. Отряд, слушай мою команду! Первое: не раскисать. Второе: действуем по обстановке. Для начала определяемся, где мы и, главное, когда мы. В смысле — в какое время угодили.