Проект-Z
Шрифт:
Шайер, явно растерявшись, задумался.
— Хорошо, — наконец сказал Шайер. — Возможно, в сложившейся ситуации, будет целесообразным передать дело более опытному инспектору. Кого собираешься взять в помощники?
— Монлиса. На начальном этапе мы сможем справиться сами. Как только следствию потребуются дополнительные силы, я сообщу.
— Действуй, инспектор, — сказал Шайер. — Только я тебя очень прошу. Не делай из мухи слона, как в прошлый раз, и занимайся только своим делом.
Как только станет очевидна связь с
На сегодня все. За работу господа.
В коридоре Салиса снова поджидал Хейлок. Он не сильно расстроился тем, что Лоун сделал десять минут назад. Ему это дело жизненно важным не казалось.
И если кто-то хочет свернуть себе шею на бредовой идее — пожалуйста. Тем приятней если этим «кто-то» будет выскочка Салис.
— Ты что, правда думаешь, что он не простой вор? — с иронией спросил Хейлок.
— Да… есть некоторые сомнения, — ответил Салис.
— Нет, ты не подумай, что я злюсь… но почему ты мне не сказал, что знаешь его имя?
— Мне перед совещанием передали эту информацию.
— Ну что ж…, — сказал Хейлок и протянул Салису папку. — Если понадобится помощь, я всегда рад. Тем более что немного в курсе дела.
— Обязательно, — сказал Салис и пожал протянутую руку Хейлока.
После рукопожатия Хейлок ушел, а Салис остался стоять возле окна. К нему подошел Монлис.
— Красиво ты завернул.
— А если бы не красиво, то не видать нам этого дела как своих ушей.
— Думаешь, справимся?
— А вы что, господин инспектор, боитесь трудностей?
— Нет, но…
— И я нет. Меня они даже наоборот, только бодрят, — сказал Салис, — когда не бесят.
— Я слышал об этом. Мне рассказывали, когда я только начинал с тобой работать.
— Что тебе рассказывали?
— Что если Салис что-то хочет узнать, то лучше ему это рассказать сразу.
Иначе он сам все узнает.
— Точно. А для начала я хочу знать, почему не сработала сигнализация на заводе. Давай-ка дуй в имперскую охрану и привези мне копии всех личных дел на тех сотрудников, которые в ту ночь дежурили на «Бастионе».
Шальшок еще не успел скрыться за поворотом, как Салиса окликнул Шайер.
— Лоун. Подойди пожалуйста.
— Слушаю господин полковник.
— У тебя сию минуту срочные дела есть?
— Нет, — насторожился Салис.
— Выручай. Студент имперской академии на глазах у приятелей выпил залпом бутылку уксуса. Ну и умер естественно. Ничего сложного в деле не будет, любовная драма, — поспешил добавить Шайер. — Вчера он поссорился со своей подружкой и за час до самоубийства пытался помириться.
— Так я-то здесь причем?
— Ректор звонил, говорит уже час прошел, как законникам звонили и никто до сих пор не приехал. Выручай. Езжай, составь протокол. Там делов
— А почему не Хейлок? Ему как раз заняться нечем.
— Он сейчас подключится к делу об убийстве сенатора. Сам знаешь из сената каждый день звонят.
— Хорошо, я съезжу, — помолчав невесело сказал Салис.
— Спасибо, выручил. На таких как ты весь сыск держится.
Салису стоило больших трудов, чтобы не ответить. Но у него это получилось.
Полковник ушел, а инспектор поехал на место смерти влюбленного студента.
Перед академией, словно пчелиный рой, гудели студенты, на все голоса обсуждая случившееся два с половиной часа назад несчастье. Краем уха Салис отметил, что мнение студентов едино: Ракалос не мог этого сделать. Как понял инспектор, Ракалос и был самоубийцей.
У дверей академии инспектора встретил возбужденный ректор и долго пыхтел, что это безобразие. Мало того, что законники полтора часа не ехала, так еще и врачи не сильно спешили. Салиса провели на второй этаж в медпункт.
На кушетке, накрытое белой простыней, лежало тело мертвого студента.
— Добрый день, — с порога поздоровался Салис. — Инспектор имперского сыска Лоун Салис.
— Для кого добрый, а для кого и последний, — мрачно ответил доктор, француз сорока лет. Его молоденькая помощница, вьетнамка, сидевшая за столиком, взглянула на инспектора, кивнула прелестной головкой и продолжила что-то записать.
Салис подошел к телу, приподнял простыню. Под простыней оказался очень симпатичный фербиец. Его мертвое лицо сильно потемнело, а губы, как показалось инспектору, были тронуты легкой улыбкой. Увиденная картина несколько озадачила Салиса.
— Вы уже знаете причину смерти?
— На девяносто девять процентов, — ответил француз. — Причина заключается в бутылке девяти процентного уксуса. Он осушил ее залпом на глазах у товарищей.
Но точное заключение даст только вскрытие.
— Насколько я понимаю, — продолжил инспектор, — уксус штука не очень вкусная и просто так, из горлышка, его не выпьешь. Посмотрите на его лицо.
Оно не искажено ужасной болью, а скорее наоборот, на нем печать блаженства.
— Хм, из горлышка, — усмехнулся француз. — Вы и глотка не сможете сделать.
А для организма Фербийца особенно опасно… пятьдесят граммов девяти процентного уксуса в течении часа способны парализовать нервную систему.
— Значит я прав.
— Вот эта бутылка, — быстро заговорил ректор. — Я ее сразу изъял. Я спрашивал, ее никто не трогал.
— Вы правильно поступили, — поблагодарил ректора за рвение старший инспектор, лениво проверяя карманы трупа.