Профессионалы
Шрифт:
У подъезда, где убили Исправникова, было полное светопреставление. Одна за другой подъезжали и отъезжали машины телевизионных групп. Собралась внушительная толпа праздных зевак. Соседи по подъезду тоже от них не отставали, пытаясь быть в курсе событий. Внутрь было попасть и вовсе затруднительно, так как на дверях поставили дежурного милиционера, пропускавшего в дом только тех, кто там жил постоянно. Какая-то тетка верещала:
— Это моя племянница! Пропустите ее! Ей надо заниматься У нее сольфеджио, понимаете — сольфеджио!
— Сева, ты попробуй внутрь пробиться, а я тут погуляю, послушаю, что народ говорит.
— Хочешь, чтобы я на почтовые ящички посмотрел? — спросил Голованов.
— Глянь для проформы. Вдруг что-нибудь заметишь необычное.
— Как скажешь, шеф, хотя бесполезно все это…
Денис отошел в сторонку и присел на детской площадке. Рядом сидела какая-то старушка и причитала себе под нос что-то. Только сумасшедших тут и не хватало.
— Бабуль, может, надо чего? — не слишком вежливо поинтересовался Денис.
— Ой, миленький, мне теперь никто не поможет. Скоро убивцы придут, и конец мне.
— Да вы проживете еще подольше нас всех, — машинально подбодрил старушку Денис, тут же отругав себя за неуместную сердобольность. Надо было бабке сунуть десятку и отвалить подальше от бесед со старшим поколением.
— Что же мне, милок, теперь делать? — обратилась бабулька то ли к Денису, то ли сама к себе.
— В чем проблема-то?
— Видела я убивца-то. Никому пока не сказала, но, чует мое сердце, он меня заметил.
— А почему вы решили, что это убивец?
Сумасшедшим надо поддакивать, а уходить со скамеечки Денис не хотел, обзор отсюда был удобный.
— Так стоял на лестничной площадке и ждал, пока Степу разорвет. Я вниз спускалась. Медленно, по стеночке. Он меня и не заметил сразу.
— А вы что видели?
— Парень в кожаной куртке, не из нашего подъезда, из второго. Не помню, как зовут. Стоял долго на пролет выше, чем ящики висят. Подошел к ящикам, заглядывал в дырочки. Руками не трогал. Я подумала, что он почту чужую вытянуть хочет. Я посторонних боюсь, вот и встала тихонечко за лифтом, стала подниматься к себе от греха подальше.
— Так, может, просто ждал кого парень?
— Нет, он не простой хлопчик. Бандюган он, знаю я.
— Почему бандюган? — затаил дыхание Денис.
— У них вся компашка такая. В кожаных штанах ходят, на мотоциклах ездят, матом ругаются.
— Бабуля, а ты милиционерам-то сказала, кого видела?
— А меня не спрашивали покуда. Невестка с ними говорила, у меня давление подскочило, врача вызывали.
— А в какое время ты этого бандюгана заприметила?
— Да, чай, минут за пятнадцать до взрыва. Только я домой поднялась, как стенки затряслись, ну и окна повыл етали.
— На каком этаже живете-то?
— На четвертом.
— Неужели стекла и у вас вылетели?
— Нет, но Татьяна Степановна со второго этажа рассказывала, что у них все как зазвенит…
— Бабуль, а ты этого хлопца узнать сможешь?
— Конечно, он во втором подъезде живет. У него еще брови такие густые и родимое пятно на щеке. Вот запамятовала только, как зовут. И родителей не знаю. Молодежь сейчас такая пошла, как они их воспитывают? Даже засомневаешься, есть ли родители у таких, от живых ли людей родились?
Начинались старческие бредни. К счастью, Голованов уже вышел из подъезда и направлялся к нему.
— Бабулечка, ты не волнуйся, никакой убивец тебя не достанет. Зовут-то вас как?
— Елизавета Андреевна я, — вдруг засмущалась бабулька. — Из тридцать седьмой квартиры. А вы… не с телевидения будете?
— Точно.
— А… почему же не снимаете ничего?
— А мы — скрытой камерой, — посулил Денис.
Они отошли подальше. Сева стал отчитываться:
— Там все затоптано, как будто прошло стадо гиппопотамов. Менты репу чешут, потому что зацепок никаких. Подъезд был пустым. Свидетелей не нашлось.
Грязнов краем глаза заметил, что у подъезда на другом конце дома собирается стайка подростков на мотоциклах.
— Пойдем-ка, с байкерами побеседуем. Сможем мы эту компашку вдвоем прессануть?
— Если у них стволов нет — какие проблемы, — пожал широкими плечами Голованов.
В центре внимания тинейджеров-переростков — всем было лет по семнадцать-восемнадцать — был парень на новеньком «харлее».
— Эй, Серый, откуда дровишки? Тебе дали покататься?
— Это подарок. От друга. Отвянь.
Грязнов-младший и Голованов зашли с разных сторон, переглянулись, и тут Сева гаркнул:
— Разбежались все быстро! А ты — с драндулетом — остался. Ясно?!
Подростки ощетинились, напряглись.
— Чего надо? Это мой мотоцикл. Тут все чисто! Тоже ночью погонять вздумали, перестарки вонючие? — стал хорохориться хозяин «харлея».
Голованов не стал раздумывать, схватил парочку парней, что стояли к нему поближе, за воротники и столкнул их лбами.
— Вон пошли, живо!
Денис не стал ждать ответных реплик и тоже раздал несколько крепких затрещин. Педагогический прием удался. Подростки, поджав хвосты, ретировались, а Серый на них смотрел исподлобья. Похоже, это был тот самый парень, о котором говорила бабулька-паникерша. Брови, как у Брежнева, и большое родимое пятно на лице трудно подделать. Интересно, неужели для выполнения задания нельзя было найти пацана с менее заметной внешностью.
— Ну выкладывай. Кто тебе «харлея» подарил?
Парень перетрусил и стал лепетать:
— Я заработал, это мне за работу…
— И за какую же работу можно новенький мотоцикл получить? Я бы тоже не отказался.
— Отвечай живо, придурок. — Сева слегка толкнул парня в спину.
Подросток сник и все выложил:
— Дядька приходил, такой солидный. Сказал, что если все сделаю как надо, то он мне «харлей» подарит. И не обманул.
— Что за дядька?
— Ну в пиджаке такой…