Профессия – киллер

Пучков Лев Николаевич

В 13.00 мы втроем — Слава, Дон и я, — как обычно, спустились в подвал пообедать. Я позволил себе пятьдесят граммов коньяка, изучающе посмотрев на Дона, — он не отреагировал, был в раздумье.

Да, шеф, тебе есть о чем подумать. Последняя неделя была богата событиями. Как интересно, что все взаимосвязано: в большом городе умирает вроде бы своей смертью один человечек — банкир. И тут же происходит перераспределение сил и средств, страшная сумятица, разборки. Появляются приезжие киллеры, трупы…

Я вздохнул: что-то еще будет… дон задумчиво посмотрел на меня. Не

скажу, чтобы в его глазах, под которыми залегла тень бессонных ночей, я угадал смятение, но тревога была…

Я ободряюще покивал головой. Дон ухмыльнулся: мол, что ты знаешь о жизни, мальчишка? Знаю я, Дон, знаю. Я тебя не выдам. Твой я. Ты только смотри сам меня не выдай…

Внезапно мысли перескочили на загадочную организацию, которая походя меня вербанула после ликвидации берковича. Интересно, а не ведут ли они меня по-прежнему? От тех, кто на отличной технике профессионально снимает убийство, о подготовке которого никто не знает, можно всего ожидать. Хотя, даже если и ведут, вряд ли мое положение от этого усугубится: я так и так ими повязан.

Они что, подобно Аргусу, всегда все видят? Как бы они следили за мной? Поставить на прослушивание усадьбу Дона? Насколько я понимаю, это тяжелый и небезопасный труд.

Одиночку, который заинтересовал эту организацию, вполне можно проследить, можно аналитическим путем вычислить его намерения и действия по отношению к определенному субъекту — благо он в течение двух недель этим субъектом усиленно интересовался. Можно установить за ним наблюдение в определенном районе. Наконец, в нужном районе включить видеокамеру…

А вот предположить, что события одной тихой ночи вдруг помчатся по неустойчивому сценарию, следующую страницу которого никто из участников не знает, — тут уж извините…

И все же — это какие мозги надо иметь, чтобы до всего этого додуматься! И какую мощную спину! Ведь даже не угрожали: дескать, если что, мы тебя того… Просто поставили перед фактами, и думай сам.

Думал я. Очень долго думал. Похоже, влип ужасно. Интересно, вот Славик, он тоже личность неординарная: прекрасный аналитик, отменный стрелок, как рыба в воде чувствует себя в неординарной ситуации, работал в ГБ. Не пашет ли он на них, случаем? Где они взяли подробную информацию обо мне? И вообще, КГБ в прошлом — страшная машина. Может, отголосок? Черт его знает! Чего только от недосыпа в голову не лезет…

После обеда Славик куда-то исчез и через час с небольшим заявился в мой кабинет.

— Держи, мой френд. — Он протянул мне мой пистолет, который достал из небольшого кейса.

Я растерянно взглянул на Славика:

— А ты его не…

— ты посмотри внимательно. — Славик был невозмутим.

Я пожал плечами и покрутил в руках пистолет. Да, это была все та же «беретта» — номер, который значится в моем удостоверении на право ношения оружия. Это был мой ствол.

Но он был совершенно новый! Даю голову на отсечение — это был не мой пистолет! Он еще хранил запах смазки. Любой военный сразу отличит оружие, уже побывавшее в руках и послужившее — пусть непродолжительное время, — от того, которое только что извлекли

из ящика, где оно хранилось, завернутое в промасленную бумагу.

Я выщелкнул магазин с патронами, отвел затвор, осмотрел ствол на просвет, даже понюхал его. Из этого оружия никогда не стреляли — даже на испытательном стенде, как мне думается.

— Не понял, — помотал я головой. — Это… Это как, а?

— Не бери в голову, — посоветовал Славик, усаживаясь в кресло напротив моего стола и доставая сигареты. — будешь?

— Давай! — разрешил я себе соблазниться и с удовольствием затянулся «кэмелиной». — А мой?

— забудь о нем. Его уже нет в природе. — Славик сделал указательным пальцем левой руки вниз. — Вот он, твой.

— А стволы этих… ну, гостей-то?

— Их тоже нет. Тоже забудь. — жест повторился.

— А как же номер? — даже если вглядываться очень внимательно, признаков того, что номер перебивали, не было. Я повидал такое оружие, отнятое у боевиков, — с выдолбленными на затертом старом номере и перебитыми цифрами.

— Ну, это дело техники. — Славик развел руками. — Я же сказал, это не твои трудности. Забудь.

— Ага, — с легкостью согласился я и положил пистолет в сейф, решив больше Дону его не отдавать: время суровое.

— Да, кстати, — Славик, очевидно, не желал ограничиваться одним сюрпризом и достал из кармана рубашки вчетверо сложенный стандартный лист. — это по поводу того вахлака, из-за которого вся каша заварилась. Если только тебя это интересует. — И протянул лист мне.

Я глянул на начальника охраны. Лицо спокойное, глаза лениво смотрят, не искрятся… Развернув бумажку, я прочитал: «Постановление о прекращении уголовного дела». Далее сообщалось, что следователь такой-то, рассмотрев обстоятельства гибели М. И. Берковича, установил, что причиной гибели… тэ-тэ-тэ… тэ-тэ-тэ… Ну, что товарищ в темноте не разглядел, упал и смертельно ушибся. В общем, за отсутствием состава преступления…

Пару раз глотнув, я урегулировал химические реакции, внезапно вдруг ускорившиеся, и спросил, лениво так, не спеша:

— Сам, что ли, помер?

— Ага, сам, — подтвердил Славик и потер ладони, как это делал Дон. — А сколько было кипежа! Да еще неизвестно, сколько будем раз…бываться с грековским хозяйством…

— Слава… А ты случаем НЕ РАБОТАЕШЬ НА ОРГАНИЗАЦИЮ? — я давно готовил этот вопрос и, задавая его, очень внимательно следил за лицом шефа охраны… Вазомоторы, к сожалению, ничего не дали: то ли профессиональная выучка, то ли я действительно напрасно опасался…

— ты имеешь в виду ФСК? — Славик приподнял правую бровь — этак недовольно, будто его обвинили в том, что он в столовой спер у соседа из тарелки сосиску, а в действительности он не пер.

— Не, я имею в виду Организацию.

— А какую организацию ты имеешь в виду?

И мы оба ухмыльнулись. Получилось почти как у одесситов.

— Объединенных Наций, — добавил я, стараясь загладить возможные впечатления от странного вопроса.

Да, хитрый лис этот Славик. Вон как все ловко провернул. И ствол пристроил, и бумажку нужную достал…