Профессор Гарольд и попечители
Шрифт:
— Прошу прощения, я ведь уже несколько недель не был дома. — Полячек принялся интересно снова обозревать пейзажи Огайо в течение примерно недели. Ну, что скажете?
К его удивлению, Полячек задумался.
— После нескольких недель заточения в пещере с гидрой ваше предложение не кажется те совсем уж неприемлемым. А знаете что? Пойдемте ко мне, выпьем понемногу и все тщательно обсудим, идет?
— Э… ну хорошо! — согласился с некоторой тревогой Ши.
— Это будет здорово! — воскликнула Бельфеба.
— Да,
Ши должен был бы задуматься над этим, но все его внимание было сосредоточено на ручке Бельфебы, которую он с нежностью сжимал, пока они шли за шагавшим впереди Полячеком. Она посмотрела на него с удивлением и нежностью.
— Гарольд, тебя что-то беспокоит?
— Гидра, которая могла напасть на тебя, — ответил Ши. — Теперь, когда все кончилось, я понял, сколь велик был риск потерять тебя.
Бельфеба остановилась, нежно обняла его, и они замерли, сжимая друг друга в объятиях.
Спустя несколько минут Чалмерс деликатно покашлял.
Полячек оглянулся и, увидев, насколько сильно отстали от него гости, закричал:
— Эй, не отставайте! Ведь кое с чем можно и повременить, а?
— Только не с этим. — Ши отстранился от Бельфебы, но лишь настолько, чтобы иметь возможность посмотреть ей в глаза. — Я ведь почти прощался с тобой. Нет, впредь, прежде чем предпринимать что-то подобное, я буду все обдумывать минимум дважды.
— Ой, да не принимай все так близко к сердцу, — беззаботно произнесла Бельфеба и, держа его за руку, повлекла вперед догонять Полячека. — Странствования в поисках приключений будоражат кровь и оживляют жизнь.
— Правильно, но они ее и укорачивают, — тут же возразил Ши. — Теперь я начинаю ценить явные преимущества жизни в Огайо.
В этот период своей жизни Полячек обитал в большом двухэтажном доме, в котором было не менее шести комнат. Все внутри дома было покрыто толстым слоем пыли, повсюду валялись обрывки бумаги, на столах и на креслах в изобилии лежали высохшие змеи.
— Прошу прощения, я ведь уже несколько недель не был дома. — Полячек принялся убирать то, что уже превратилось в ископаемое. — Но чаем-то, по крайней мере, я вас напоить могу. Считайте, что он уже готов, а пока устраивайтесь поудобней.
Бельфеба в изумлении осматривалась; Ши, глядя на нее, готов был поспорить, что она изо всех сил борется с желанием зажать покрепче нос. Сам он, шаря по полу перед очагом, собирал щепки и все, что годилось на растопку, бормоча при этом заклинания, вызывающие искры. Когда Полячек появился вновь, неся чайник с водой, огонь, разожженный Ши, уже вовсю горел в очаге.
Полячек, издав горлом звук, похожий на хрюканье, наполнил водой небольшой котелок и повесил его на перекладину над огнем.
— Спасибо, Гарольд. Я бы провозился с огнем невесть сколько.
— У
— Да. Загляните в этот ларь, — ответил Полячек. — У Кесси все было в чистоте и порядке, но когда я сказал ей, что собираюсь материализовать гидру, и объяснил ей, что это такое, она бросила меня.
— Я думаю, она просто сбежала, — уточнил Чалмерс.
— Только не обвиняйте ее, — взмолился Полячек, — кто знает, возможно, ее уже нет в живых; я пытался вернуть ее, но не смог.
— А вы были женаты? — спросила Бельфеба, устанавливая над огнем горшок с крупой и водой для каши.
— Формально наш брак мы не оформили. Поначалу она намекала на то, что это необходимо, но потом мы как-то перестали это обсуждать.
— Я, кажется, понимаю, в чем дело, — как бы про себя сказала Бельфеба.
Полячек с удивлением посмотрел на нее:
— Неужто и ее покинуло здравомыслие?
Ши со своей стороны попытался узнать подробности:
— А что, все ваши эксперименты имеют такие же последствия, как тот, что вы провели с гидрой?
Полячек помрачнел:
— Вы полагаете, что она сбежала из-за неуверенности в постоянстве наших отношений?
— Не исключено, — ответил Ши, а Бельфеба в это время внимательно наблюдала за тем, как варилась каша. — Все ваши эксперименты заканчивались тем, что на протокольном языке называется бедствием.
— Нет, не все, — напрягшись, ответил Полячек, — и не всегда результаты можно квалифицировать как бедствие. Правда, некоторые работы… и особенно поначалу…
— Ну и сколько? — допытывался Ши.
Полячек замялся.
— Ну, может, процентов двадцать.
Ши автоматически уменьшил в уме это число до десяти.
— Представим себе кривую нормального распределения. Что представляет собой ее центр?
Полячек вновь замялся.
— Большинство опытов заканчивались… как бы это сказать, ну, в общем, их результаты можно считать смешными…
— Если у вас патологически нездоровое чувство юмора, — не сдержавшись, вставил Чалмерс.
— Да нет, конечно, некоторые из них кончались ужасно, но если иметь в виду летальный исход, то он сопутствовал отнюдь не всем экспериментам.
— Полагаю, ваши усилия были бы более успешными, — менторским тоном произнес Чалмерс, — если бы мотивы, побуждающие вас проводить эксперименты, были менее личностными.
— А что плохого в попытках провести подробные исследования явлений магии, базируясь на законах физики в этом мире?
— Ничего, — ответил Чалмерс, — если только они проводятся во имя чистой и беспристрастной академичной науки или если они подразумевают желание попытаться в будущем излечить психически больных людей, сознание которых раздваивается между мирами. Но вы, как мне кажется, больше озабочены тем, чтобы в наибольшей степени расширить собственные возможности в магии.