Профессорятник

Гладкий Юрий Никифорович

Оказывается, об этом существует целая «наука», учитывающая пол, возраст, увлечения «тостуемого» в этот день человека, степень близости с ним, его потребности в области учебы, работы, спорта или досуга. К сожалению, эта «наука» мало считается с состоянием наших финансовых возможностей, с тем, о каком времени идет речь — об эпохе всевозрастающей сытости или, напротив, кризисных годах (иногда усугубляемых еще и санкциями), когда наши покупательные способности меняются в худшую сторону. Кстати, встречаются люди, которые еще помнят времена, когда нейлоновая рубашка стоила 24 рубля, а шкурка соболя 22 рубля — то есть, эти продукты некогда котировались, как вполне

сравнимые по своей ценности. Вот это была «лафа»!

В любом случае, креативные способности представителей мужеского пола в отношении выбора подарков, на наш взгляд, существенно уступают таланту женщин. Во всяком случае, мужчины в день рождения гораздо чаще узнают о том, сколько же непотребных вещей, подаренных их однополыми братьями по разуму, имеется на свете.

Для многих из нас, подвизающихся на ниве образования, все постперестроечное время прошло, например, под знаменем «дарения» и особенно «передарения» абсолютно бесполезных ...письменных приборов и дорогих авторучек, накопившихся в неимоверных количествах еще с социалистических времен. Один коллега, как-то заметил, что подобные дары вызывают у него «рвотный инстинкт». Это, конечно, преувеличение, крайняя, экстремистская реакция, но косвенным образом подтверждающая малопригодность таких презентов в реальной жизни. Надоевшие сувениры стали какой-то напастью нашего времени.

Традиционно едва ли не наиболее распространенным подарком для защитников отечества (разумеется, тех, которые не ограничиваются футболками и свитерами) стал галстук, опередивший те же носки, пену для бритья и одеколон. Ясно, что среди ленинградских франтов-географов по количеству и качеству этих аксессуаров, менявшихся практически ежедневно (как и сорочки), ярко выделялся профессор Лавров. Его галстуки отличались изысканностью, особым орнаментом, но без клоунских расцветок, чем погрешали аспиранты и молодые кандидаты наук. Соревноваться с ним — секретарем парткома университета, раньше других проторившим путь в страны «разлагавшегося» Запада, по этой части было бесполезно. Пожалуй, именно у него впервые появились дорогие (итальянские) галстуки ручной работы (определявшиеся по шву с задней стороны, «жесткость» которого говорила о машинной строчке).

Кое-кто пытался ему подражать, например, Владимир Разумовский, у которого в гардеробе, кроме нескольких дюжин галстуков, некоторое время назад пылился даже фрак брусничного цвета (почти как у коллежского советника Павла Ивановича Чичикова) — пиджак короткий спереди, с длинными узкими полами сзади и брюки с атласными лампасами (заготовленный, видимо, то ли на случай установления военной хунты в стране, то ли возвращения монархии). Кстати, к этому фраку был крайне неравнодушен профессор Соколов, единственный из компании «с шиком» носивший карманные часы на цепочке и помнивший, что их носят именно с фраком, а также блиставший в молодости белым носовым платком в нагрудном кармане (раньше на груди были прикреплены ордена, а сейчас где их возьмешь). В любом случае, фрак — это символ не только благородства, но и благополучия, а вот послед-него-то нашим «пижонам» явно не хватало.

Другое дело — галстук. Как и Лавров, Разумовский толк в них знает и придерживается позиции, что красивый галстук никому не помешает, и, в этом отношении, безусловно, прав.

Именно ему однажды пришла в голову идея подарить профессору Блехцину ко дню рождения новый галстук. Честно сознаемся: за давностью времени нам так и не удалось узнать, из какого материала была изготовлена эта, как говорили раньше, «селедка», какой цветовой гаммы была, где приобретена и сколько стоила, хотя именно ей суждено было стать своего рода «бестселлером».

Др лее события начали развиваться самым увлекательным и стремительным образом. Экономный шахматный мастер, ценитель каталонского начала и варианта Дракона и довольно равнодушно относящийся к галстучной моде, решил тут же переподарить появившуюся в его гардеробе обновку профессору Чистобаеву по случаю юбилея последнего, надеясь на полную тайну акта презентации. Так оно, в сущности, и произошло. Но Чисто-баев, хотя и не увлекается зваными вечерами с полагающимся по таким случаям дресс-кодом, но толк в галстуках разумеет и, по крайней мере, «сопрягает» их с имеющимися рубашками, предпочитая нейтральные «масонские удавки» с какой-либо искрой или небольшим и не ярким рисунком.

Короче, галстук оказался опять не «ко двору» и вскорости был ловко «сплавлен» профессору Литовке по случаю случившегося дня рождения директора института, снабдив того еще одним козырем для делового общения. Но «карма» у этого злополучного «ошейника», вероятно, была уже окончательно испорчена. Если верить рассказам действующих лиц этой галстучной круговерти, продукт так и не был ни разу использован по своему прямому назначению и лишь «кочевал» из рук в руки, не находя своего «верного» владельца.

«Крещендо» в этой удивительной истории прозвучало в день рождения Разумовского, когда Литовка презентовал легендарную вещь его первоначальному владельцу, завершив тем самым полный цикл этой невероятной «галстучной круговерти». Узрев подарок, последний вначале издал невоспроизводимый звук удивления, а затем произнес:

— Литовка! Меня мучают какие-то смутные сомнения. Чудится, что ваш подарок мне не только приходилось уже где-то видеть, но и щупать собственными руками. Год с лишним назад именно этот галстук был вручен мною Блехцину — помню по собственной отметке на упаковке. Что же творит «крест животворящий»? Колитесь, откуда взяли «ошейник»?

После нескольких тостов цепочка чудесных «странствий» галстука, как утверждают некоторые раскаявшиеся «актеры» этой трагикомедии, была восстановлена с геометрической точностью. И хотя «кодекс чести» первым был нарушен профессором Блехциным, в этой не «хилой» истории оказались хороши все действующие лица, с учетом того, что подарок был признан, мягко говоря, не вполне кондиционным.

По крайней мере, так о ней рассказывают некоторые ее участники, которым, на наш взгляд, эмоциональное возбуждение помешало поинтересоваться и следующим деликатным вопросом: а откуда попал галстук, собственно, к самому Разумовскому?

А. что, если «цикл круговорота» галстука на этом не был завершен?

39. КАК ОКОНФУЗИЛИ БЛАГОЧЕСТИВОГО ПРОФЕССОРА

Говорят: грех греху рознь. Можно в пост полакомиться скоромным, слопав «шашлычок под коньячок», а можно ... кокнуть себе же подобного просто так, за здорово живешь. Кто-то делает неосознанные ошибки (а не ошибается, как известно, лишь бездельник), а кто-то перед телекамерой отрезает «кочаны» инакомыслящим гражданам. И в одних случаях грех, и в других. Так что, легко обвинить религиозные учения в том, что все, дескать, сваливается в одну кучу с целью унизить и опустить человека ниже плинтуса, сделать его ущербным и заставить всю жизнь каяться, каяться и молиться, выпрашивая прощение у Господа Бога.