Профиль мозга
Шрифт:
– В том, что случилось с Галей, виновата твоя генная оптимизация, - сказал Игорь.
– Опасность внедрения искусственных генных конструкций в геном половых клеток существует всегда, и, соглашаясь на генопту, твои родители должны были осознавать, что ты рискуешь засорить генофонд и потому меры, которые принимаются для предотвращения этого, могут привести к болезни и даже гибели твоего потомства ещё до того, как оно достигнет половой зрелости...
– Речь о моей дочери!
– Это всего лишь констатация фактов, зачем так реагировать, будто бы это я обидел твою девочку? Не я это сделал, а те, кто допустил в наш мир такое зло,
– Что?
– брови Валенты взметнулись вверх.
– Генной оптимизации? Как это? Как твоя болезнь может быть связана с генной оптимизацией?
– Да напрямую, Боря, напрямую! Воспитанники детдома думали, что у меня просто какой-то врождённый порок мозга, вот из-за чего я не могу ходить на физкультуру и должен постоянно пить обезболивающее.
– А на самом деле?
– Валента смотрел на Игоря во все глаза.
– На самом деле - Трухаков подался вперёд, - болезнь эта вовсе не врождённая, она есть результат конфликта генопты, сделанной мне бестолковыми родителями, не удосужившимися тщательно проверить все противопоказания, и цепким профилем мозга. Я унаследовал его от своего биологического деда, о существовании которого узнал только в тринадцать лет.
– Что? Тебе делали генопту?!
– Боря был поражён.
– Но почему...
– Потому!
– перебил его Игорь.
– Говорю же, конфликт! Конфликт с цепким профилем мозга, но когда делали генную оптимизацию, никто об этом не знал! А конфликт тем временем не просто не дал реализоваться моей генопте, он привёл к тому, что мой мозг начал "пожирать" орган за органом, постепенно разрушая тело. До двадцати лет процессы разрушения не были столь заметны, потому что геноптой был заложен повышенный объём мозговой ткани, и эти приросты частично компенсировали неправильную работу моего мозга, потому я и выглядел нормально, не так как сейчас, - усмехнулся Трухаков и, откинувшись на спинку кресла, продолжил: - Но кто же будет всё это объяснять детям, тем более приютским? Я думаю, что и взрослые-то, работавшие в нашем детдоме, не особо вникали в причины моей патологии, ну, разве что медики, которым лекарства выдавать положено, а остальные... Остальным было плевать!
– Но ты сам! Ты сам мог бы нам всё рассказать!
– Ну, во-первых, это было бы слишком долго и утомительно объяснять, учитывая отсутствие у вас медицинских знаний, а во-вторых... зачем? Ну вот скажи мне: зачем?
– Ну... просто... мы бы тогда... ну, даже не знаю!
– сознался в конце концов Боря.
– Вот то-то и оно, - спокойно кивнул Игорь.
– Врождённая болезнь - это намного проще и понятней. Порок мозга, и никаких лишних заморочек.
– Пожалуй, - кисло согласился Валента.
– Я и сейчас, Боря, не стал бы тебе всё это объяснять, если б не хотел донести одну очень простую истину: генная оптимизация - зло! И мы с тобой лучше других должны это понимать, ведь твоя дочь тоже пострадала именно из-за твоей генопты. И помочь мне в борьбе с этим злом - должно быть важным и для тебя, согласен?
– Давай ближе к делу!
– нахмурился Валента.
– Ты прав, - согласился Трухаков.
– Мы должны как можно быстрее договориться, ибо держать деньги на юнифоне, - он махнул рукой в сторону всё ещё открытого виртэка с суммой перевода, - опасно. Юнифон - не и-код, и тебе ли не знать, как быстро оттуда могут хакнуть всё что угодно?
– Хватит уже нагнетать! Говори, что конкретно ты от меня хочешь?
* * *
– Опаздываешь, - констатировал Аркулов и тут же, посмотрев с экрана за плечо Дениса, спросил: - Где это ты?
Денис почувствовал, как отец хочет установить ментальный контакт, но не открылся - справиться с обуревавшей мешаниной чувств и мыслей не получалось, а вываливать всю эту кашу на отца не хотелось.
– Это больница?
– Аркулов перестал "стучаться" к Денису, но всё равно успел уловить его состояние.
– Что-то с Миа? Да? Ну что ты молчишь? Что с ней случилось?! Говори!
Денис вздохнул - юлить и скрывать правду смысла не было: отец всё равно узнает.
– Транквилизаторов наглоталась, - через силу выдавил из себя Денис и сразу же почувствовал облегчение, словно переложил часть давившего сердце груза на подставленное плечо отца.
– Еле откачали. Она ещё в реанимации.
– Попытка суицида?
– ужаснулся Аркулов.
– Нет, врачи говорят, что она давно уже сидела на олкодине, принимала его постоянно в течение по меньшей мере шести месяцев, а то и дольше...
– Передозировка, значит, - кивнул Аркулов.
"Передозировка, да! Миа стала наркоманкой, а я и не заметил! Только злился, что она где-то пропадает и разговаривать не хочет... всё некогда было от работы оторваться и разобраться в чём дело!" - все эти слова бились в голове Дениса, но сказать вслух он смог только одно:
– Да.
– Ты не виноват. Она начала принимать олкодин ещё до твоего возвращения, зависимость сформировалась, пока тебя не было.
"Но я же видел: с ней не ладно, она что-то скрывает! Я должен был добиться правды, должен был заставить её признаться в наркомании и вылечиться - так поступают любящие люди - а я?! Ведь ещё на Дзетте я, чёрт бы меня разодрал, поклялся больше не пренебрегать своими догадками и немедленно действовать, и что же? Дверью хлопнул и ушёл - вот и всё действие! Обиделся, видишь ли, он! На улицу ему приспичило, идиот! Идиот, который опять всё тупо просрал!!"
– Да, - это слово словно прилипло к губам Дениса, и, что бы он ни вопил про себя, наружу прорывалось только оно.
– Знаешь, - Аркулов внимательно изучал лицо сына.
– То, что случилось, конечно, жутко плохо, но сейчас жизнь Миа уже вне опасности, верно?
– Да.
– И ты там сейчас ничего не можешь сделать, к ней тебя всё равно до завтра не пустят, так?
– Да.
– А Илью уже привезли, так что давай-ка, приезжай на работу, ты нам здесь очень нужен!
– Да.
– Денис нажал отбой и направился к выходу из больницы.
В мобиле ему немного полегчало, и, когда он вышел из машины возле дверей Управления, мысли о Миа стали потихоньку уступать место другим. Ему позвонят, как только появится возможность её навестить, и тогда уже Денису никто и ничто не помешает поговорить с ней по душам и понять, что привело её к зависимости от этого чёртова олкодина. Ничего! Они справятся! Главное, Миа будет жить, а уж о дальнейшем лечении он позаботится! Он снимет её с наркотического крючка, снимет навсегда, чего бы это ни стоило. А если будут большие трудности, ему помогут: у него есть гениальный отец, есть бравый непотопляемый полковник и ещё старый мудрый генерал...