Профиль мозга
Шрифт:
Сидеть в больнице сейчас и правда бессмысленно, изрядно приободрившись, думал Денис, шагая по коридорам Управления, тем более если открылась новая возможность попытаться вытащить из комы Илью.
Самсонов всё-таки согласился на перевозку парнишки, в чём не последнюю роль сыграл Беркутов, расспрашивавший генерала о его сыне, Павле, аккурат перед тем, как явился Денис.
– Будет следующий сеанс, позови, тоже хочу на Пашку посмотреть, парой слов перекинуться, - отчётливо прозвучал голос полковника из-за закрытой двери генеральского кабинета.
Денис остановился, ожидая,
– Он возмужал, Юра, - ответил генерал.
– Такой...
– в его голосе прозвучала гордость, - ты его и не узнаешь: стал настоящим мужчиной!
– Ну, так Тэтатерра - не место для слабаков, и ты знал это, когда туда его отправил. Ругался на него, а сам знал, что Паша - сильный духом парень и со всеми трудностями справится.
– Спасибо, Юра, - голос генерала дрогнул.
– Если бы не ты и не майор...
– Брось, Василич!
– перебил его полковник.
– Разреши идти, а то там, за дверью, Кулаков, по-моему, уже минут пять топчется. За Илюшку своего просить пришёл, так ты помог бы мальчишке - он нам на Дзетте здорово поспособствовал.
– Ладно, иди, разберусь!
– Есть!
– Беркутов распахнул дверь и, приветственно кивнув опешившему Денису, стремительно удалился.
Сейчас, уже шагая в лабораторию ? 2, Денис не мог вспомнить, действительно ли полковник, выходя от генерала, ему подмигнул, или так только показалось, но в одном был уверен точно: разговор о Павле Самсонове перед приходом Дениса Беркутов затеял специально, как бы невзначай напоминая генералу, что оба - Паша и Илья - одного возраста, и тем заставляя проникнуться симпатией к парнишке в коме.
Хитрая бестия этот наш полковник, с восхищением думал Денис, открывая дверь лаборатории. Наверняка, он же и с матерью Ильи договаривался, чтоб дала разрешение, вот интересно было бы послушать...
Илья лежал на лабораторном кресле, но видно было только его тело, опутанное трубками и проводами, соединявшими парнишку с приборами поддержания жизни. Голову Ильи полностью скрывала сложная конструкция с вынесенной на специальную консоль панелью управления, за которой уже колдовал Аркулов.
– Сын!
– услышав шорох открывшейся двери, он вскочил и, метнувшись навстречу, неожиданно заключил Дениса в объятия.
Вышло как-то неловко, не было у них с отцом никогда привычки обниматься, видно, Аркулов где-то что-то вычитал о пользе такого контакта и решил применить полученные знания на практике.
– Да я в норме, отец, - Денис аккуратно отстранился.
– Куда?
– Сюда!
– Аркулов бодро устремился к такой же, как и у Ильи, конструкции и, нажав кнопку, разложил стоявшее под ней кресло под лежачее положение.
– А шлем?..
– Денис завертелся на месте, отыскивая взглядом устройство, которым пользовался в прошлый раз.
– Шлем переформатировался вот в это, - Аркулов показал на нависавшую над креслом аппаратуру.
– И когда только ты успел?
– поразился Денис, ложась на предложенное отцом место.
– Так я только идеи генерю, а в "железо" их воплощают Лихарев с ребятами... так... пока не двигайся.
Загудел привод, и такая же, как над Ильёй конструкция надвинулась на Дениса, отсекая его от внешнего мира. В лицо дохнуло холодом, головы коснулось что-то влажное и гладкое - по коже сразу побежали мурашки. Несколько раз кольнуло затылок, Денис почувствовал, как распирает изнутри уши и хотел сказать об этом отцу, но тот его опередил:
– Может быть немного неприятно, но не бойся, это скоро пройдёт.
В шею вдруг впилась игла, с жаром выталкивая в вену поток какой-то жидкости.
– Что это?! Что за инъекция?
– удивился Денис, в прошлый раз ничего такого не было.
– Коктейль, причём, честно признаться, наркотический, который улучшит проводимость нейронных путей и поможет быстро создать стойкие очаги возбудимости в нужных нам отделах мозга. Ты жаловался, что в тот раз тебе мешали какие-то, неуместные в тот момент воспоминания, ну вот я и придумал, как отсечь лишнее и помочь сосредоточиться на нужном. Коктейль довольно опасный, кстати.
"Ты в своём репертуаре, папа, - усмехнулся про себя Денис, - ради научного эксперимента готов на всё".
– Неужели руководство тебе такое разрешило?
– поразился он вслух.
– Да я как-то... не особо спрашивал.
– Значит, на свой страх и риск. А ведь эксперимент записывается!
– Победителей не судят, - отрезал Аркулов.
– Или ты что, решил отказаться?
– в его голосе послышалось удивление.
– Разумеется, нет! Илья рисковал гораздо больше ради меня, так что можешь вводить всё, что считаешь нужным, - ответил Денис, чувствуя, как голова становится лёгкой, словно воздушный шар. Шея будто вытянулась в тонкую нитку, на которой качался на ветру его мозг, согретый ласковым летним солнышком. Денис рассмеялся.
– Ага, действует!
– голос Аркулова изменился и гремел теперь сразу со всех сторон.
– Постарайся не отвлекаться, выходи в ментальное поле! Используй открывшиеся возможности.
– Как я найду Илью, - спросил "воздушный шарик", дёргаясь от каждого слова так сильно, будто хотел оторваться, - если он не подаёт сигналов, никак не показывается?
– Я влил ему тот же коктейль что и тебе, и теперь, как только ты выйдешь в ментальное поле, буду специмпульсами воздействовать на его мозг, чтобы сделать Илью заметным, как бы подать от него сигнал в ментальное поле, а дальше... дальше всё от тебя зависит. Ты должен этот сигнал обнаружить и каким-то образом войти с ним во взаимодействие. Как только вы синхронизируетесь, мозговые волны можно будет модулировать так, чтобы твоё сознание влияло на его, как бы таща за собой.
– Ладно, я выхожу, - ответил шарик, оторвался от нитки и лопнул, без следа растворившись в воздухе.
– Удачи тебе, сын, - напутствовал его Аркулов, но Денис его уже не слышал.
Раньше, отпуская мысли, он всегда испытывал один и тот же привычный набор неприятных ощущений, начинавшихся так, словно кто-то огромный и ледяной подкрадывался сзади и дышал морозом прямо в затылок, но на этот раз все было по-другому. Не было никаких бегущих по коже мурашек, которые затем будто проникали внутрь головы - Денис успел почувствовать только очень быстрое, лёгкое, едва заметное прикосновение чего-то невесомого, и тут же словно растворился в воздухе, чтобы потом обнаружить себя, уже снова целого, в совершенно ином месте. Переход оказался мгновенным и, очевидно, это был новый, более глубокий уровень, потому что вместо привычной серой субстанции перед Денисом до горизонта расстилался океан.