Профилактика
Шрифт:
Он откинулся затылком на спинку сиденья и прикрыл глаза. Вскоре до меня донеслось явственное похрапывание.
Я выключил радио и покосился на приборную панель. Бензина в баке было маловато.
Заправиться, что ли, на всякий случай? Или вскоре нам уже не потребуется ни бензин, ни машина, и мы сможем передвигаться с помощью телепортации? Вот что надо было спросить у Антона, а не ударяться в философствования!..
Между прочим, если сейчас свернуть с проспекта вправо, то в пятистах метрах должна быть одна АЗС, про которую мало кто знает.
Я взглянул на часы.
Успею. Будет нелепо, если человечество не получит Бога из-за того, что в моих стареньких «Жигулях» кончится бензин.
Я свернул к заправке и погнал машину, расплескивая зимние лужи, по плохо освещенной улице.
До поворота к заправочной станции было уже рукой подать, когда перед капотом мелькнул неясный темный силуэт, и я всем телом ощутил глухой удар бампером о какую-то аморфную массу.
Истошно взвыли тормоза, и нас с Антоном бросило головой в стекло.
— Что случилось? — спросил Антон, но я ему не ответил.
Я выскочил из машины и остолбенел.
На грязном асфальте, покрытом тонким слоем черной снежной каши, лежало чье-то скрюченное тело, и под разбитой головой расплывалась темная лужица.
Это был мужчина лет пятидесяти в куртке с капюшоном, небрежно наброшенной прямо поверх легкой футболки. Тонкие спортивные брюки, незастегнутые зимние сапожки на меху.
Склонившись над лежащим, я почувствовал запах алкоголя.
Видно, бедняга выпивал в компании, а водки, как всегда, не хватило, и его послали за добавкой в ближайший круглосуточный. Он так спешил, что не заметил машину на проезжей части. А может, и заметил, но из-за своего неадекватного состояния решил, что успеет перебежать дорогу...
Я безуспешно попытался нащупать у него пульс. Но сердце пострадавшего уже не билось. Он был мертв. И, если верить Антону, шансов на самовоскрешение у него не было. Ведь его сбил не простой смертный, а Всемогущий.
Позади меня хлопнула дверца, и голос Антона посоветовал:
— Ну вот, теперь ты можешь исполнить любое желание. Как насчет того, чтобы вернуть людям смерть? Или доставить сюда Ярослава, и тогда нам не надо будет никуда ехать.
Я покосился на него, и мгновенная догадка вспыхнула в моем сознании, словно это я был Всеведущим, а не он.
— Ты... знал? — спросил я. — Ты наверняка знал, что так должно случиться! Почему же ты меня не предупредил?
Антон пожал плечами:
— Во-первых, я ничего не знал. Я же спал, когда ты на него наехал!.. А во-вторых, ничего особо страшного не произошло. Если ты думаешь, что мир погибнет из-за этого тюхи-матюхи, то ошибаешься. В конце концов, он сам виноват, не так ли? Разве он не сам сунулся тебе под колеса, не соображая, куда лезет? Загадывай быстрее желание, дурачок!
Наверное, он был прав, но мне вдруг стало одновременно противно и страшно, когда я представил, чем закончится вся наша затея и какого именно Бога получит в нашем лице человечество.
— Заткнись! — огрызнулся я. — Сядь в машину
— Зачем? — глупо спросил он.
— Ты же Всеведущий, не правда ли? — скривился я. — Так догадайся сам...
Антон пожал плечами и послушно побрел к машине.
Пусть этот человек вернется к жизни — целым и невредимым. Прямо сейчас!
Мужчина вздохнул и открыл глаза.
Я тоже вздохнул — с облегчением.
Он заворочался и с трудом принял сидячее положение, тупо уставившись на меня. Потом дыхнул едким перегаром:
— Слышь, парень, а стольник где?
— Какой стольник? — обалдело спросил я.
— У меня стольник был — на ханку!.. Ты что — обокрал меня, паскуда?
Я с трудом переборол желание двинуть новорожденному по зубам.
Молча встал и пошел к машине.
Мужик позади меня, что-то бормоча и икая, ползал по грязной мостовой.
— Глупо, — прокомментировал Антон, когда я сел за руль. — Вместо того чтобы спасать этого пьянчугу, можно было решить наши проблемы. А теперь уже поздно... Кстати, запомни на будущее, Алик: в таких случаях исполняется только одно твое желание. Поэтому, прежде чем кого-то отправить на тот свет, заранее определись, чего ты хочешь этим добиться.
Я вмазал ему с левой, даже не успев сам сообразить, зачем это делаю.
Он слабо охнул и замолчал, хлюпая разбитым носом.
Потом сказал с иронией:
— Спасибо, Алик. За то, что напомнил мне про боль. А то я уж начал отвыкать от нее...
Больше мы не разговаривали до самой Лаборатории.
Вопреки моим ожиданиям, возле ворот Лаборатории нас никто не ждал.
Антон молчал, как-то странно съежившись на сиденье.
— Сиди здесь, — сказал я ему, открывая дверцу.
Площадка перед воротами была тускло освещена фонарем на будке охраны.
Я успел сделать только два шага от машины, как вдруг дверца в воротах открылась, и мне навстречу вышел Ивлиев. Он был в теплой куртке-дубленке, но с непокрытой головой.
Свет падал на него сзади, и поэтому я не мог разглядеть выражение его лица.
— Ну что? — будничным голосом сказал он, держа руки в карманах куртки. — Все в порядке?
— В смысле? — переспросил я.
— Где он?
— Кто?
— Хрен в манто! — вскинулся он. — Не придуривайся, Ардалин. Где твой Всемогущий?
— Петр Леонидович, — покачал головой я. — По-моему, вы так и не поняли, с кем имеете дело. Неужели вы надеялись, что я сумею скрутить его в бараний рог, надеть наручники, как какому-нибудь урке, и подать вам на блюдечке?
Ивлиев задумчиво сплюнул в снег и зачем-то растер плевок каблуком.
— Ладно, — сказал, внезапно успокоившись, он. — К этому мы еще вернемся. Значит, ты приехал за Лабыкиным?
— Именно так.
— А как насчет нашего условия? Выполнил его тот, кто послал тебя сюда?