Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами
Шрифт:
Здесь миссионер сделал паузу, желая собраться с мыслями, и вожди воспользовались ею, чтобы полушепотом обменяться впечатлениями об услышанном. Но пастор безмолвствовал недолго и вскоре возобновил рассказ, в полной уверенности, что приученные к сдержанности слушатели не станут его прерывать.
— Дети мои, я не собираюсь сегодня касаться рождения Христа, спасения им мира и истории двух племен, оставшихся на дарованной Великим Духом земле: я достаточно говорю на эту тему в моих обычных проповедях. Сейчас я намерен говорить только о вас: о краснокожих Америки, об их предполагаемом происхождении и исходе, о великом открытии, сделанном нами, по мнению многих, об этом самом интересном повествовании
Примитивные, невежественные дикари оживились, многие обменивались вопрошающими взглядами. Миссионер же стоял все время не шевелясь, словно ожидая ответа, и действительно, Воронье Перо поднялся со своего места.
— Мой брат поведал нам предание, — сказал потаватоми. — Хорошее предание. Странное предание. Краснокожие любят слушать такие предания. Странно слышать, что потерялось разом десять племен и никто не может сказать, что с ними сталось! Мой брат спрашивает нас, не знаем ли мы, что стало с этими десятью племенами. Бедные краснокожие, живущие там, где они охотятся, озабоченные тем, чтобы в сезон произрастания трав заготовить достаточно пищи для своих скво и детишек на то время, когда и бизон не найдет в этой части света ни крошки еды! Откуда бедным краснокожим знать что-либо о народе, которого они никогда не видели? Мой брат задал вопрос, но ответить на него может только он сам. Так пусть же мой брат скажет, где найти эти десять племен, если он знает их местонахождение. Краснокожие хотели бы пойти и взглянуть на них.
— Вот они! — воскликнул миссионер, едва Воронье Перо закрыл рот, даже не дав ему сесть на место. — Они здесь — на этом Совете, в этих прериях, на этих прогалинах, на берегах Великих озер с пресной водой, словом, эти десять племен можно найти в Америке где угодно. Краснокожий — это еврей, а еврей — краснокожий. Рассеянный по всему свету народ Израиля Маниту собрал в эту часть мира, и в этом я усматриваю проявление его силы. Только чудо могло это сотворить!
Слова миссионера повергли индейцев в изумление и восторг. Еще бы! Правда, ни одно из их собственных преданий не давало подобного толкования их происхождения, но в то же время можно считать, что ни одно ему и не противоречило. А тут знахарь-проповедник бледнолицых громогласно сообщает им этот факт, как же не прийти в восхищение от его слов?!
Миссионер заметил, какое впечатление произвели его слова, и, чтобы усилить их воздействие, снова сделал паузу. На сей раз почтительно поднялся Медвежий Окорок и, продолжая стоять на протяжении всего разговора, стал задавать миссионеру вопросы.
— Мой брат поведал нам великое предание, — начал он. — Он услышал его впервые от своих предков?
— Только отчасти. История потерянных племен дошла до нас от наших отцов; но она записана в Великую Книгу бледнолицых; в ту самую Книгу, которая содержит Слово Великого Духа.
— Сказано ли в Великой Книге бледнолицых, что краснокожие — дети того народа, о котором говорил мой брат?
— Прямо там это не сказано. Но Великая Книга о многом нам говорит, а о многом умалчивает. Нам самим следует проникнуть в смысл некоторых ее слов. Именно таким способом многие христиане постигли великую истину, заключающуюся в том, что американские индейцы и евреи, обитающие за Великим Соленым озером, дети одного и того же народа.
— Если это так, пусть мой брат скажет, на каком расстоянии от наших охотничьих троп лежит за Великим Соленым озером эта далекая страна?
— Я не сумею точно измерить это расстояние милями, но, думается мне, оно раз в одиннадцать или двенадцать превышает протяженность Мичигана.
— Не скажет ли нам мой брат, сколько из этого великого пути — вода, а сколько — суша?
— Суша составляет примерно его четвертую часть — это зависит от того, какую дорогу изберет путник; остальные — вода, если двигаться со стороны восхода солнца к заходу, а это и есть кратчайший путь; но если совершать путешествие в обратном направлении — от захода к восходу солнца, — то воды по пути будет много меньше: реки и озера, незначительной, как и у нас, ширины, и лишь небольшой участок Соленого озера.
— Означают ли слова моего брата, что в отдаленную страну, где некогда жили краснокожие, ведут две дороги?
— Именно так. Путник из нашей страны может попасть туда, двигаясь вслед за встающим солнцем или вслед за садящимся.
Среди участников Совета пронесся шепот удивления. Индейцы, доселе мало общавшиеся с белыми, пребывали в заблуждении, что земля плоская, а потому никак не могли понять, как в один и тот же пункт можно попасть двумя противоположными путями. Столь явное противоречие их представлениям неизбежно вызвало дальнейшие вопросы.
— Мой брат — знахарь у бледнолицых, — заметил Воронье Перо. — Он уже поседел. У бледнолицых одни знахари хорошие, другие — плохие. У краснокожих тоже так. Хорошие и плохие бывают у всех народов. Один знахарь вашего народа обманул моих молодых людей: обещал показать им, откуда течет «огненная вода», и не показал. Он дал им ее понюхать, а пить не дал. Это был плохой знахарь. Если мои молодые воины встретят его еще раз, скальп на его голове не уцелеет. — При этих словах бортник инстинктивно схватился за свое ружье, чтобы убедиться, что оно по-прежнему стоит у него меж коленями; капрал, заметив это движение, немало ему поразился. — Волосы у этого знахаря врастают в голову не крепче, чем корни деревьев в землю, а ведь даже дерево можно срубить. Но не все знахари такие. Мой брат — хороший знахарь. Не все, что он говорит, на самом деле так, как ему кажется, но он говорит от чистого сердца. Человек может смотреть в разные стороны, и это уже чудо. Но как он может прийти в одно и то же место двумя путями, ведущими в разные стороны, чудо куда большее. Этого мы не понимаем; пусть наш брат объяснит, как это получается.
— Мне кажется, я понимаю, что хотят знать мои дети. Они полагают, что земля плоская, а бледнолицые знают, что она круглая. Тот, кто станет двигаться в направлении солнечного заката, двигаясь достаточно долго, придет в это же самое место. Расстояние он преодолеет огромное, но в этом мире конец каждого прямого пути есть и начало другого.
— Так говорит мой брат. Он говорит много странных вещей. Я своими ушами слышал, как один знахарь этого народа уверял, будто бледнолицые видели своего Великого Духа, беседовали с ним, ходили рядом. У индейцев все иначе. Голос нашего Маниту мы слышим только в громе. Мы ничего не знаем, а хотели бы знать. Путешествовал ли мой брат по этой дороге, которая кончается там, где начинается? Однажды я заблудился в прериях. Но шел снег, и я, к счастью, нашел чьи-то следы. Я пошел по следам, это были отпечатки ног одного человека. Через час, однако, их стало уже двое. Еще через час — трое. Тогда я понял, что следы — мои собственные и что я, подобно скво в споре, хожу по кругу, но не продвигаюсь вперед.
— Я понял моего друга, но он заблуждается. Какой дорогой пришли сюда потерянные племена, не так уж и важно. Главное — а пришли ли они вообще сюда? В обычаях краснокожих, в их внешности, даже в их преданиях я вижу доказательства того, что краснокожие — это те самые евреи, которые некогда были избранным народом Великого Духа.
— Если Маниту так любит краснокожих, почему он разрешил бледнолицым забрать их охотничьи земли? Почему он сделал краснокожего бедняком, а бледнолицего — богачом? Боюсь, брат, что ваше предание лжет, иначе все было бы иначе.