Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами
Шрифт:
ГЛАВА XIX
Когда повсюду ловит взор
Земли нетронутый простор,
Чья пышность ослепляет глаз,
Взгляни на синий небосклон
Покой глазам дарует он
Остаток ночи прошел без происшествий. Но едва занялся день, как снедающая Бурдона тревога подняла его на ноги; выйдя за ворота дома, чтобы свершить свой утренний туалет у ручья, он столкнулся нос к носу с Питером, возвращавшимся в Медовый замок. Они встретились как ни в чем не бывало. Вождь вежливо ответил на приветствие бортника и присоединился к нему, пренебрегши отдыхом, как если бы он только что поднялся со своего ложа. И только на обратном пути загадочный индеец впервые завел речь о деле.
— Мой брат собирался сегодня показать индейцам, как добывать мед, — сказал он на подходе к Медовому
— Я охотно научу вождей этому искусству, — ответил бортник, — тем более что сам не собираюсь впредь им заниматься; во всяком случае, в этой части страны.
— Как это так? Мой брат намерен вскоре покинуть нас? — И Питер пронзил Бурдона своими острыми глазами, словно проникающими в самую душу собеседника, но поспешил тут же отвести взгляд в сторону, как бы сознавая, какое сильное впечатление он производит. — В Детройте англичане, куда податься моему брату? Лучше оставаться здесь, так я думаю.
— Спешить я не стану, Питер; но мой сезон вскоре закончится, а вы же знаете, мне следует опередить непогоду, иначе моему каноэ из древесной коры не поздоровится на озере Гурон. Когда мне встретиться с вождями, чтобы преподать им науку добычи меда?
— Я спрошу их. Но это терпит. Хочу немного поспать. Вот посплю, открою глаза и тогда хорошо вижу. Итак, мой брат собирается в долгий путь. Если в Детройт нельзя, то куда же можно?
— Мой дом, собственно, находится в Пенсильвании, на другом берегу озера Эри. Это очень далеко, и я не уверен, что в такое беспокойное время мне удастся пересечь озеро. Может, мне лучше направиться сперва в Огайо, а уже оттуда обогнуть озеро Эри, тогда я все расстояние преодолею по суше.
Бортник наплел все это лишь для того, чтобы пустить индейцу пыль в глаза, так как у него и в мыслях не было идти в этом направлении. Он не солгал — такой путь и впрямь был бы самым коротким и безопасным во всех отношениях, будь Бурдон один. Но Бурдон уже был не один, во всяком случае в своих мечтах. Во всех его думах о будущем неизбежно присутствовала Марджери; он и помыслить не мог о том, чтобы при сложившихся обстоятельствах оставить ее здесь, — это было бы так же безрассудно, как самому сдаться дикарям и быть принесенным в жертву их богам. Но и подобное путешествие невозможно предпринять в компании женщин, особенно сейчас, когда они окружены враждебными индейцами, известными своей прозорливостью и упорством. Они вмиг обнаружат след беглецов, а идти по нему отряд молодых воинов будет в два раза быстрее, чем способна передвигаться Марджери.
Вопреки возражениям Быстрокрылого Голубя, Бурдон связывал все свои планы с рекой Каламазу. Он припомнил ходячее выражение «Вода не хранит следов» и вознадеялся, что им удастся, плывя по реке, войти в озеро, где, казалось ему, они будут в сравнительной безопасности. Оба каноэ — его и Гершома — достаточно вместительны, хорошо оснащены и в летний сезон вполне подходят для плавания в этих водах. Если он окончательно остановится на этом маршруте, то немаловажно будет опередить индейцев в самом его начале на несколько часов, а пока необходимо утаивать свои намерения и держать Питера в заблуждении.
— Хорошо, допустим, мой брат пойдет этим путем, — ответил вождь с ледяным спокойствием, будто бы не подозревая никакой хитрости. — Скажу ему «прощай». Сегодня мой брат научит индеев, как искать мед. Индей станет ему хорошим другом. И может помогать моим бледнолицым братьям вернуться в их страну. Лучше для всех, если сюда вообще никто не приходить.
На этом разговор до поры до времени закончился. Питер вообще не отличался словоохотливостью и, если его не понуждала к разговору определенная цель, предпочитал молча предаваться наблюдениям. В течение следующего часа обитатели Медового замка были заняты обычными утренними делами, в том числе едой, во время которой и было решено, не откладывая в долгий ящик, всем отправиться на встречу с вождями, где Бурдон преподаст уроки своего ремесла.
Когда маленькая компания вышла из ворот крепости, природа излучала мир и покой, пленительные для человека, не сведущего в политической жизни Американского континента и не подозревающего о присутствии поблизости множества дикарей. Небесное светило с редкостной щедростью залило землю своим сиянием. Прогалины, поляны, рощицы и даже глухие лесные чащобы купались в его тепле, какое обычно и на сорок третьей широте бывает в более мягкое время года. Даже птицы радовались прекрасному утру; оглашая воздух щебетом и пением, они с необычайной живостью носились между дубами. Природа,
Это суждение, возможно, справедливо, да и то лишь отчасти, применительно к птицам, которых по праву называют лесными, — они чаще всего как бы перенимают сумрачный характер своей родной обители, погруженной обычно в торжественную тишину. Но этого никак не скажешь о пернатых, населяющих наши поля, открытые местности и сады; каждая из этих птиц поет ничуть не хуже своих собратьев в Европе и, вознося хвалу Богу, неустанно повторяет сложнейшие рулады и отдельные звуки, услаждающие наш слух. Существует даже большой отряд певчих пташек, которые обладают подражательной способностью и воспроизводят любые звуки, вплоть до издаваемых четвероногими, причем воспроизводят не дисгармонично, как это делают попугаи, а богатым контральто, трелями со всеми прелестными интонациями, присущими самым одаренным представителям пернатых. Не будет преувеличением утверждать, что один американский пересмешник может перепеть всех птиц Европы, вместе взятых.
Сегодня утром казалось, будто все птахи, разыскивавшие пропитание вблизи Медового замка, взлетели в воздух специально для того, чтобы проводить компанию, отправившуюся на охоту за пчелами. Впереди, естественно, шагал Бурдон, за ним следовали миссионер и капрал, а также Марджери: до сих пор ей не удавалось увидеть Бурдона за его поразительным занятием. Гершом с женой остались дома — готовить обед. Ну а чиппева, верный своему долгу, обвешался всем необходимым снаряжением и опять собрался идти на охоту. Она занимала все его время, такое у всех складывалось впечатление; на самом деле и оленины и медвежатины было в доме полным-полно, и его рвение, не вызванное крайней необходимостью, было скорее показным. Потому что более половины времени, что он проводил в лесу, чиппева занимался наблюдениями, плодом которых и явились его советы другу бортнику, призывавшие того к бегству. Если бы Быстрокрылый Голубь лучше понимал Питера и имел бы более четкое представление о масштабах его планов искупительной мести, вряд ли он испытывал бы такое беспокойство и считал, что Бурдону следует немедленно принять решение о бегстве.
Бортник направился к прерии, находившейся на приличном расстоянии от их жилища, которая сейчас известна в этой части страны под названием Круглой прерии. Ходу до нее было часа три, а то и больше, если учесть присутствие Марджери. Она, однако, не явилась помехой для идущих. Молодая, энергичная, легкая на ногу и привыкшая к ходьбе, она если и задержала своих спутников, то не более чем на несколько минут.
Бортник никому ни словом не обмолвился о цели их похода, а Питер не удосужился спросить его об этом, и тем не менее, как ни поразительно, несмотря на сдержанность одной стороны и безразличие другой, Круглая прерия в момент прибытия туда Бурдона с товарищами уже кишела людьми. Тал был представлен в полном составе весь ночной Совет. Индейцы расхаживали взад и вперед, но далеко не уходили, и стоило Бурдону появиться, как через пару минут все собрались около него. Бортник был неприятно поражен этим доказательством того, что дикари располагают многочисленными тайными средствами связи между собой. Он, конечно, и прежде не мог не подозревать, что жители Медового замка пребывают под тщательным наблюдением и бдительное око зрит каждое их движение, но до этой минуты не сознавал, что он и все, кто с ним, находятся во власти грозных врагов. Как можно надеяться на бегство, если сотни глаз следят за каждым их шагом, а под каждым кустом бдит зоркий часовой! И тем не менее бежать необходимо, иначе Марджери с сестрой неизбежно погибнут, а уж о нем самом и остальных трех мужчинах и говорить нечего.