Программа власти

Раков Николай Михайлович

– Со знакомством, – произнес Костыль, опрокидывая водку в рот.

– Богатенько живешь, Краб, – раздался сверху уверенный голос, и все трое, подняв головы, увидели, что на бруствере стоят и смотрят вниз четверо здоровенных парней.

– И тебе не хворать, Буга, – поднимаясь с земли, ответил бомж.

– Ты мне тут аллилую не распевай. Третий день к Косому не заходишь. Я об тебя свои корочки пачкать не буду. Пусть менты сапоги об тебя почистят, и свою ментовскую молитву по безвременно усопшему

споют.

– Так фарта нет, Буга. Извини. Завтра все, как есть, отдадим. Вишь, новенький к нам прибился.

– А водка откуда?

– Он и принес.

– Кто таков будешь?

– Зябликом кличут. Наших порядков еще не знает. Из Сибири он, – быстро затараторил Краб.

– Завтра Косому сдашь штуку, – оборвал его мордоворот.

– Побойся бога. Откуда деньжищи такие? Пятихатка даже не набежала.

– Будешь платить вовремя, да и трое вас теперь. А пятихатка штрафу, чтобы не заставлял меня по вашим сортирам шляться. Делать мне больше нечего.

Ответить Краб ничего не успел, так как четверо вымогателей повернулись и начали спускаться с откоса. Со стороны бруствера раздалась отборная брань. Похоже, кто-то из братков поскользнулся на сухой траве и упал.

– Суки, – обреченно прошептал Краб, усаживаясь на прежнее место.

– Кто это был? – спросил Зяблик.

– А ты будто не понял. Местная братва. Этот район – территория Крепкого. Буга – бригадир. На нем вокзал и прилегающая территория. Пока мы тут живем, сотку в день с носа вынь да положь.

– И что, уйти нельзя?

– Почему нельзя. Можно. Только неизвестно, лучше ли там будет. При большом долге могут и в погоню пуститься, чтобы другим неповадно было. Свои же на соседней станции и сдадут. Еще за твою голову и премию получат. Тебя сюда привезут и распустят на ремешки. Водку тоже где ни попадя не покупай, а только в киосках на площади. Это бизнес Крепкого и ментов. Мы еще сегодня легко отделались. За чужую бутылку могут забить до смерти.

– Много ли на нас заработаешь?

– Не скажи. С вокзала рыл двести нашего брата кормится. Вот и посчитай. С каждого по сотняжке – уже двадцать косых в сутки набегает. Штрафы еще. Иногда заработать дают. Курочим вагоны с транзитным грузом. За это, правда, и нам перепадает по маленькой. А наркота? Многие из наших на игле сидят.

– Не слабая у вас житуха, только успевай поворачиваться.

– Можно подумать, в зоне легче.

– Что делать будем? – вмешался в разговор Костыль. – Где мы завтра штуку найдем?

– Придется прямо сейчас идти на поклон к Ушастому.

– Этот ростовщик с нас три шкуры сдерет.

– У тебя есть другое предложение?

– А кто этот Ушастый? – спросил Зяблик.

– Барыга. Скупщик краденого. С ним можно договориться. По крайней мере, у нас будет неплохая отсрочка, – ответил Краб.

– Пошли тогда, чего тянуть, – заторопился Костыль. – Я теперь не усну. Ребра уже сейчас болеть начинают.

– Снимаемся, – согласился Краб, поднимаясь.

Выбравшись из ложбинки, они долго в темноте спотыкались на рельсах, пролазили в какие-то дыры в заборах и шли по темной улице, где по обеим сторонам чернели завалюхи местной нахаловки.

– Вот его хибара, – сообщил Костыль, когда до конца улицы оставалось всего три дома.

– По двору иди осторожно и только за мной, – посоветовал Краб. – Ушастый на всякие ловушки смекалист. Можно ногу пропороть, а можно и без головы остаться.

– Я вас здесь подожду, – заявил Костыль, присаживаясь у забора. – Все равно такую кодлу Ушастый в дом не пустит.

Краб ничего не ответил, открыл калитку, которая в ночной тишине, казалось, заскрипела на всю улицу, и шагнул во двор. Они не дошли до крыльца дома метров пять, когда Зяблик положил руку на плечо идущего впереди Краба.

– Что? – спросил бомж.

– Ловушка, – тихо ответил Зяблик и, обойдя товарища, нагнулся.

В полуметре над землей была туго натянута обычная рыболовная леска. Он, едва касаясь, провел по ней ладонью, чтобы определить направление, затем шагнул в сторону от дорожки. Леска привела его к обычной рабочей тачке, стоящей у сарая. Проведенная под ее ручками, она уходила вверх. На обрезе крыши невысокого дровянника стояло пустое ведро. Стоило зацепить леску, и ведро должно было упасть вниз, загремев на всю округу.

– Как ты ее увидел? – спросил Краб.

– А черт его знает. Показалось, что впереди что-то есть.

Они переступили через сигналку и оказались у крыльца.

– Не наступай на ступени, – предупредил Зяблик, – я сейчас.

Он двинулся в обратную сторону по дорожке, и через пару секунд во дворе загремело пустое ведро.

– Ты зачем шум поднял? – спросил Краб, услышав, что Зяблик опять стоит за его плечом.

– Пусть Ушастый порадуется, что он такой умный, а мы лохи. Хорошее настроение способствует принятию решения в нашу пользу.

Краб повернулся и удивленно посмотрел на напарника. Такая мысль его никогда не посещала.

– Чего мы стоим? Стучать будем?

– Ушастый и без стука откроет. Он сейчас нас в окно рассматривает.

Входная дверь заскрипела, демонстрируя абсолютно темный проем.

– Кого черти принесли в такое время? Это ты, Краб?

– Я.

– А кто с тобой?

– Новенький. Зяба кличут..

– Чего притащились?

– Дело есть к Ушастому.

– Заходите, коли так, да на вторую ступеньку не наступайте, – посоветовал голос из темноты.